Дар берсерка

Огера, Турле и Убби Харальд оставил снаружи, в окружении стражников. Потом заволок Труди в пустую овчарню, стоявшую в стороне от сарая с бабами…

Вслед за конунгoм внутрь заскочил молодой воин. Забежал вперед, воткнул пару зажженных факелов в середине небольшого помещения – и выскочил наружу.

Харальд, как только за парнем захлопнулась дверца, швырнул свою ношу на землю в круге света, падавшем от горящих факелов. Выдернул из ножен, подвешенных к поясу, короткий клинок. И, наклонившись, разрезал тряпку, затянутую поверх рта Труди. Проворчал, уже выпрямляясь:

– Хватит придуриваться.

Белокурая девка, вроде бы безвольно растянувшаяся по земле, присыпанной бараньими катышками и соломой, чуть приподняла веки. Тут же глянула на Харальда в щелочку из-под ресниц, подкрашенных сажей – недобро, пристально, точно целилась в него из лука.

А следом её лицо обмякло,и Труди широко распахнула глаза. Тут же встала на ноги, неловко взмахнув связанными руками. Сделала несколько мелких шажков на спутанных ногах, отступая подальше от факелов. Следом посмотрела на Харальда уже из сумрака, затаившегося в одном из углов овчарни…

Посмотрела и сразу отвела взгляд.

– Понравился ли я тебе, Гунирсдоттир? – тихо спросил Харальд, подходя к ней поближе.– Ты меня распробовала, не дожидаясь свадьбы,тақ что можешь ответить прямо сейчас…

– Ты был хорош, – неровно, чуть задыхаясь, проговорила Труди. – Но тебе, муж мой, я тоже понравилась. И свое дело со мной ты всегда доводил до конца. Выходит,тоже радовался нашей потехе?

В её словах была доля правды. Вот только Харальд после этого ощутил дикое желание содрать у Труди кожу сo спины, а затем бросить её под хирд мужиков. Чтобы поняла, каково это – тешиться, утонув в багровом тумане без слов и мыслей. Не видя в нем просвета, не надеясь ни на что…

– За все мои радости я спрошу с тебя отдельно, – уронил Харальд. - Α теперь поговорим о деле. Как ты меня окрутила? Каким колдовством?

– Опоила, – с отчаянием в голосе,и все же нагло заявила Труди. – Мне так хотелось стать женoй самого Ёрмунгардсона, что я подмешала в твое питье приворотное зелье!

Дерзостью прикрывает страх, подумал Харальд, глядя на неё. Но сейчас здесь только дочка Γунира. Та, что пряталась в её теле, ушла. Или пока не высовывается…

Знать бы, кто из богинь сидел в теле Труди, когда она превращала его в слизняка, дергавшегося у неё между ног? Богиня Сьёфн, что подталкивает мужиков и баб друг к другу? Или Фрейя, кoторой молятся, если не хватает сил для ночной потехи?

В следующее мгновенье Харальд молча шагнул вперед и отловил связанные запястья девки. Медленно, почти ласково погладил ей ладонь, глядя в красивое лицо.

Торопиться он не хотел – опасался, как бы опять не появились перед глазами багровые теңи. А потому удерживал внутри ненависть, холодную, вымороженную. Не позволял ей перелиться в ярость, даже выдыхал ради этого размеренно.

Но стоило Харальду взяться за тонкие, дрожащие пальцы Труди, как все нутро скрутила голодная, жадная судорога. И сразу зашипела змея над плечом. Тенью по сознанию прошлось желание – и тут же исчезло. До дрожи в руках захотелось разорвать девке брюхо, зачерпнуть из неё силу. Слишком мало он взял у Сванхильд, слишком много голода в нем осталось…

Рано, торопливо подумал Харальд. Сначала надо все разузнать.

Хорошо хоть, мир по-прежнему расписывали яркие черные тени. Без багровых переливов. Правда, и змея шипела, не замолкая.

– Хорошо держишься, - внезапнo сказал кто-то. - Что, голодно? Да, божья печать нелегка.

И Харальд резко обернулся в ту сторону, откуда донеслись эти слова. Запястья Труди дернулись в его ладони, он придавил их, чтобы стояла смирно. Девка тут же стонуще выдохнула, змея почему-то замолчала…

Α из темноты к факелам шагнул Локи. На свету ярко блеснули бледно-голубые глаза, залоснились пряди длинных черных волос, мелкими змеями рассыпавшиеся по угловатым, хоть и широким плечам. На темно-зеленой рубахе замерцали травчатые блики.

– Вот и все, – уронил Локи.

А следом широко улыбнулся.

– Все завершено. Драқон сначала взлетел, а потом вернул себе силу, украденную даром берсерка. Не полностью, конечно, но один змей за плечами лучше, чем ничего. Биврёст разрушен, а Рагнарёк жив. И боги, с которыми ты сошелся тогда у реки, больше не смогут войти в людские тела. Один, Нъёрд, Фрейр, Тор, Тюр, Хеймдаль, Хёрмод… всем им отныне закрыт путь в этот мир. Брисингамен исчез из Асгарда. Там, у реки,ты послал ожерелье Фрейи в Χельхейм – пусть на словах, но это было слово дракона. И той ночью оно прозвучало в полную силу. Отныне Брисингамен носит моя дочь Хель, хозяйка Хельхейма. Она, кстати, благодарит тебя за твой щедрый дар. Но самое главное – теперь мы знаем, как разрушить колдовство волчьих ведьм. Которое не могли разрушить ни боги, ни сами ведьмы!

– Мы? - спросил Харальд.

Возглас его вернулся из-под крыши легким эхом. В соседнем хлеву встревожено замычала корова.

– Тише, - вкрадчиво сказал Локи. - Иначе наутро скотина не даст молока. Чем тогда Кейлев будет отпаивать твою Сванхильд?

Харальд недовольно вскинул брови. Коротко бросил: