Дар демона

Заключенный казался чистокровным человеком: высокий и широкоплечий, с короткой густой бородой. На клановца – именно их считали лучшими наемными убийцами – он походил мало, те до старости сохраняли юношескую стройность, оставаясь юркими, словно змеи. И еще не было в узнике присущей им равнодушной смертоносности. Заключенный выглядел как обычный воин: сильный, опасный в битве, но не обученный наносить удары исподтишка.

– Венд ар-Син, – проговорил господин странным тоном. – За что же ты решил убить меня?

В глазах узника сверкнула бессильная ярость.

– Раз вспомнил имя, вспомни и причину!

Глава 4

Арон, не в силах оторваться, смотрел на своего лучшего друга, который был роднее, чем брат… и уже четыре года как мертвого.

Человек в железном ошейнике выглядел старше, чем тот Венд, которого воин когда-то похоронил, на лице прибавилось шрамов. Кроме того, его Венд никого не умел ненавидеть так, чтобы это чувство выжгло все остальные, оставив только горькую пустоту. Этот, постаревший, умел.

Нужно было принять решение. Но какое? Арон мог освободить Венда, сорвать этот позорный ошейник… А потом? Человек, так похожий и одновременно не похожий на его друга, вряд ли станет растроганно благодарить, скорее повторит попытку, из-за которой оказался в подземелье. Глаза этого Венда говорили: не найдется оружия – он зубами перегрызет врагу глотку.

Приказать отвести его наверх, в господские покои? Уже там рассказать историю их дружбы, их другой жизни, рассказать о своей встрече с демоном? И ожидать, что человек, ненавидящий его, поверит в подобную сказку? Арон на месте Венда точно не поверил бы.

Пока оставить все как есть? Изобразить безразличие и уйти? Пусть так, но прежде узнать, чем он вызвал такую ненависть.

Судя по присутствию Венда, демон сдержал слово: близкие Арона были здесь живы. Но любой человек знает – у подарков демона есть обратная сторона. Арон в новой жизни оказался другим, могущественным и страшным человеком. Возможно, и те, кого он прежде знал и любил, изменились.

С того момента, как в его покои вошли слуги, неся завтрак, а следом явился перепуганный паж, бывшему сотнику пришлось играть чужую роль, черпая вдохновение лишь из реакции зрителя да собственного здравого смысла. Арон желал спросить о многом, но опасался вызвать у мальчишки чрезмерные подозрения. Впрочем, в качестве первого собеседника Риен подходил великолепно: пока плохо умеющий притворяться, открытый и искренний. Арон задал бы пажу еще немало вопросов, но стоило тому упомянуть подземелья, как в дело властно вмешалась интуиция.

Внутренний голос не раз помогал воину, спасал от шальной стрелы и ножа в спину, в бытность сотником даже предупреждал о неожиданных проверках начальства. Тогда гвардейцы всерьез называли своего командира Счастливчиком.

Когда появились Тери и Рик, внутренний голос научился хранить не только самого Арона, но и дорогих ему людей. Исходящую от некроманта опасность воин тоже почуял заранее, только вот не успел вовремя вернуться…

И здесь, едва Риен произнес слово «подземелья», Арон понял: он должен спуститься туда. Это важно, важнее даже, чем добыть информацию о самом себе. Камера, где находился Венд, словно сама подозвала его. Но воин до последнего момента не представлял, кто окажется внутри.

– Или великий маг забыл о давнем эксперименте? – В голосе Венда ненависть смешивалась с отвращением. – Забыл, как решил подарить тварям Хаоса жителей нескольких деревень и посмотреть, что получится? Ты сам тварь, Тонгил, более мерзкая, чем твои про́клятые слуги! Пусть это буду не я, но придет другой мститель, и подыхать ты будешь долго!

Арон смотрел на своего лучшего друга – бывшего лучшего друга – и не мог вымолвить ни слова.

Он маг!

Маг, и, по всей видимости, Темный!

Дар демона сделал его одним из тех существ, которых он ненавидел. Вот почему здешний Тонгил самовольно правит частью империи, вот почему местная знать боится его настолько, что откупается родными детьми.

– Маги всегда умирают долго, – словно во сне прошептал он старую истину. – Очень долго, и убивать их нужно правильно…

Риен, стоявший в паре шагов, издал невнятный жалобный звук, и даже в глазах Венда мелькнуло удивление.

– Правду говорят: ты безумец, – выдохнул его не-друг.

Арон вздрогнул и будто очнулся. Нет, не он был безумен, а весь этот мир, куда забросил его демон.

– В одной из тех деревень жили твои родители? – Собственный голос прозвучал глухо.

– Да! – Венд дернулся, словно от приступа боли. – Будь ты проклят за это, Тонгил! Будь ты проклят за то, что стал таким чудовищем!

– Стал? – Это слово царапнуло слух Арона. – Разве я не был им всегда?

– Всегда? – Венд усмехнулся. – Да. Но прежде ты умело притворялся человеком.

Арон кивнул, словно соглашаясь, но в душе бушевала буря, и он едва сознавал, что делает. Вселенная сорвалась с места и пустилась в пляс, издевательски хохоча, а ему нужно было притворяться, будто все в порядке, все так, как до́лжно. И не выдать себя ни жестом, ни взглядом.