Дар демона

— Венд, нельзя же уходить посредине службы, — возмущенно высказал ему юноша, оглядываясь на храм, только что ими покинутый.

— Можно, все можно, — рассеянно отозвался воин и тревожно взглянул на небо. Теперь со стороны реки вверх поднимались темные столбы дыма, и настрой толпы начал опасно меняться. И настрой и состав.

— Не до службы сейчас, потом домолишься.

— Венд, я так не могу! — Ресан сделал попытку высвободиться. — Я жрецов не поблагодарил за спасение.

— Вперед шагай! — велел воин, разворачивая мальчишку и толчком в спину задавая верное направление. — Вернешься и поблагодаришь, если останешься живым. — И добавил, понижая голос, чтобы не привлечь внимания окружающих: — В городе с минуты на минуту начнутся волнения. Нужно успеть выехать до этого.

Ресан споткнулся, выровнял шаг и больше не делал попыток развернуться. Лицо парня побледнело, взгляд растерянно заметался по толпе.

— Ты уверен? — спросил шепотом.

— Почти, — отозвался Венд. — Если ошибаюсь, вернемся и я вместе с тобой пойду благодарить жрецов и извиняться перед ними.

Людей на улицах прибывало, и все меньше среди них становилось женщин и детей и все больше мужчин, в основном молодых и вооруженных. Некоторые выглядели растерянными, не знающими, чего ожидать, другие шагали или ехали целеустремленно. Двери домов между тем запирались, окна закрывались ставнями. Выводы из напряжения предыдущих дней и сегодняшнего пожара сделали многие.

За комнаты и питание Венд заплатил вперед, поэтому багаж и лошадей они забрали без затруднений. Хозяин постоялого двора выглядел хмурым, но не сказать чтобы испуганным. Он раздавал распоряжения, слуги торопливо заполняли водой все имеющиеся бочки на случай, если пожар пойдет в эту часть города. На уезжающих постояльцев никто не обратил внимания.

Вот только восточные ворота, к которым спустя полчаса они подъехали, оказались заперты. Народу столпилось много — и конные, и пешие, и в каретах. Полтора десятка городских стражников стояло на крепостной стене, в их руках Венд заметил арбалеты с уже наложенными болтами. Стража опасалась, что люди попробуют вырваться из города силой? Внизу, у самых ворот, находилось еще около десятка воинов — в кольчугах и шлемах, с обнаженными мечами. Еще двоих выставили вперед, ближе к горожанам.

— Не велено, — лениво говорил белобрысый молодой стражник. — Приказ никого не выпускать.

— Кем не велено? — настаивал мужчина лет сорока, подъехавший в сопровождении многочисленной свиты. Судя по богатству одежды и отделке оружия — вельможа не из последних. — Кто это приказал?

— Кто надо, тот и приказал, — так же лениво отозвался стражник и, вытащив из кармана горсть орехов, принялся давить пальцами скорлупу и по одному забрасывать орехи в рот. Зубы у белобрысого оказались на диво белые и ровные.

— Ты что, не знаешь, кто я такой? — обозлился дворянин, явно собираясь втоптать наглеца в землю перечислением своих титулов.

— Да хоть сам император, — отмахнулся стражник, заставив вельможу онеметь.

Венд, вместе с Ресаном наблюдавший за разворачивающейся сценой, хмурился все сильнее. Не так ведут себя городские стражники в присутствии важных нобилей, способных парой слов испортить простому человеку жизнь, а при желании и лишить оной. Стражнику бы полагалось потеть, краснеть и извиняться за вынужденное исполнение приказа, и, в конце концов, перепоручить недовольного нобиля своему старшему.

А еще воину все больше казалось, будто он уже видел ехидный прищур белобрысого и слышал его голос…

— Как твое имя? — с угрозой потребовал нобиль, вновь обретший дар речи. Судя по тому, как побелели пальцы на рукояти меча, мужчина с трудом сдерживался, чтобы не вытащить оружие.

Белобрысый закинул в рот последний орех, со смаком разжевал его, проглотил, похлопал себя по карманам, выискивая еще, не нашел, разочарованно скривился.

— Отвечай, смерд, когда благородный тар тебя спрашивает! — вмешался кто-то из свиты.

— А ведь я этого стражника уже где-то видел, — неожиданно сказал Ресан. — Только где?

Венд еще раз посмотрел на белобрысого — и вспомнил…

Из караульной башни тем временем вышел старший десятник стражи, держа в руке бумагу с гербовой печатью. Помахал ею в воздухе.

— До особого распоряжения нового магистрата все ворота останутся закрыты. Расходитесь по домам.

— Какого еще нового магистрата? — возмутился вельможа, перенеся внимание на новое лицо. — До следующих выборов три года!

— Старый магистрат сегодня утром был распущен, — терпеливо объяснил десятник. — И сформирован новый. Это все, что нам известно, благородный тар.

Дворянин скрипнул зубами, но спорить больше не стал. Только кивнул в сторону белобрысого стражника.

— Я требую наказать этого простолюдина! Он оскорбил меня.

Десятник скривился.

— Обязательно, благородный тар, — выговорил он через силу.