Дар или проклятие

На следующий день с утра был визит свёкра со свекровью, которые приехали за девочками. Оставшись одна Светлана вернулась мыслями к воспоминанию, которое вдруг просочилось из области беспамятства, когда она увидела рассыпавшиеся фотографии. Она уже не раз пыталась вспомнить что-то ещё: когда это было, кто дал ей фотографии, что тогда происходило, где это было. Пока что ей удалось только вспомнить, что сидела она на диване в гостиной. Поняв, что происходило это дома, Светлана скорее догадывалась, чем вспомнила, что фотографии были из того самого тревожного конверта, который она нашла в ящике письменного стола.

Светлана предположила, что скорее всего именно после этих фотографий муж и стал готовить документы на развод. Похоже, что именно Сергей швырнул их ей на колени, а те рассыпались по дивану, часть задержалась на её ногах, остальные же разлетелись по полу вокруг неё. Светлане даже удалось вспомнить свои чувства в тот момент – смесь недоумения, непонимания что это, растерянность. Это несколько удивило её. Казалось, что логично было бы, если бы появился испуг, может даже вина, а возможно страх, что же будет дальше, ужас, что раскрыта постыдная тайна. Однако ничего подобного не было, скорее оторопь и замешательство, вместо угрызений совести. Светлана удивлялась, неужели до аварии она была такой прожжённой дрянью, что изменяла мужу и даже ничуть не смутилась, что её застукали. «Но тогда откуда потерянность? – думала она, – как-то это странно».

Чем сильнее Светлана прилагала усилия, чтобы вспомнить что-то ещё, чтобы понять, почему такие странные чувства она испытывала тогда, тем меньше ей удавалось вспомнить хоть что-нибудь. Последние две попытки были абсолютно безрезультатными.

Светлана даже решила не предпринимать больше попыток вспомнить, рассудив, что может если она не будет пытаться, то само придёт. Она держалась принятого решения, однако приход родителей Сергея снова разбередил душу. Раньше, когда они приходили, она испытывала чувство вины за то, что не помнит их сына, теперь же её охватывал ужас, а в голове крутилась мысль, что возможно это она виновница трагедии. Светлана пошла в гостиную, села на диван, пытаясь воссоздать ту обстановку, и попыталась ещё раз вспомнить тот день, что тогда произошло, как это было. Ничего.

Поняв что опять всё бесполезно, она откинулась на спинку дивана, расслабилась. Появилось какое-то навязчивое, назойливое чувство, как будто тоненький слабенький голосочек стал занудно и настойчиво что-то просить. Казалось, что она должна была срочно что-то сделать, но забыла, а это зудение пытается напомнить. И это что-то из настоящего, что она должна помнить, оно точно не из того периода жизни, что стёрт в её памяти. Светлана стала перебирать в уме, что она делала сегодня с утра, что вчера вечером, что днём, пытаясь нащупать то, что необходимо вспомнить. Чем дальше по времени от настоящего она удалялась, тем тревожнее становилось, как бы говоря: «Холодно», как в детской игре «Холодно-горячо». Светлана ещё раз повторила всю цепочку, начиная с сегодняшнего утра.

«Вечер, – поняла она, – вчера в клубе». Именно на этом моменте, когда она думала про клуб, чуть ли не на осязаемом уровне появилось то самое нужное ей «тепло». Выражалось оно в том, что зудение почти прекратилось.

«Что было вчера в клубе, что произошло, что я должна вспомнить?» – задавалась она вопросом.

«Оксана? – задала она себе вопрос, – нет, ни она, ничего не чувствую».

«Красавчик? Снова стало «тепло». Нет, пожалуй, даже «горячо»», – поняла Светлана.

«Что же Красавчик? – попыталась вспомнить Светлана, – он рассказывал про новую пассию, а ещё что было?»

Светлана снова внутренне напряглась, вспомнив, что испытала вчера не просто тревогу, а буквально паническую атаку, настоящий животный ужас, когда хотелось кричать и бежать куда глаза глядят, чтобы спрятаться.

«Видение!» – наконец вспомнила она.

Ей удалось воспроизвести его. Мрак, ничего не видно, голоса, потом хлопок и всё пропало, а потом сразу раз и она снова в реальном мире. Светлана прокрутила видение ещё раз, стараясь замедлить картину: мрак, голоса, слов не разобрать, хлопок, всё, реальность.

После четвёртого или пятого раза Светлана поняла что означало это странное «всё» – это когда даже мрак пропал, когда не стало вообще ничего. Так как это происходило сразу после звука, то скорее всего эти два факта взаимосвязаны.

Как ни старалась Светлана увидеть что-то ещё, разглядеть какие-то детали – бесполезно. Она обращалась с вопрос к тем самым неведомым «они», кто, как она думала, показывал ей видения. «Они» молчали. В этот раз никакое знание у неё не появлялось. В конце концов она решила, что надо как бы невзначай снова дотронуться до Красавчика и посмотреть всё ещё раз и очень внимательно, и уж точно будучи трезвой. Может из-за того, что она была уже после трёх или четырёх коктейлей ничего толком не разглядела. Одно было понятно точно – это что-то было очень нехорошее и надо с ним срочно разобраться.

Неудачная попытка