Дар юной княжны

Между тем лекарь расположил обе ладони над раной и стал медленно, не прикасаясь к ней, как бы сдвигать края. Взгляд его сделался неподвижным, на лбу появилась испарина. На глазах Яна происходило невероятное, рана зарастала! Наконец, края сошлись, и только небольшой рубец да краснота вокруг него говорили о былом ранении.

Затем дед провел ладонью над горшком, и пар сразу осел; спокойно сунул руку в горшок, положил заваренную траву на рану и перевязал.

Черты больного, искаженные прежде болью и страданием, разгладились, он задышал ровно и спокойно, а дед медленно вытер руки поданным хозяйкой полотенцем.

Та, не слыша больше стонов и хрипов раненого мужа, стала голосить, но лекарь сурово цыкнул на нее: "Чего воешь, будто по покойнику!" Кивнул Яну и пошел к двери.

Хозяйка заметалась, попыталась вручить деду завернутые в тряпицу деньги, но он отодвинул её от себя и сам вынул из кармана серебряную монету.

Женщина сначала отшатнулась, но потом деньги взяла и вдруг в беспамятстве свалилась к его ногам. Дед подхватил её, с помощью Яна положил на лавку и влил в рот несколько капель из принесенной с собой маленькой плоской фляжки. Хозяйка быстро пришла в себя, застеснялась, порываясь вскочить.

— Полежи маленько, — дед погладил её по голове, точно маленькую, — и больше не мори себя голодом, выживет твой Андрейка!

В следующем эпизоде Ян почему-то был не рядом с дедом, а как бы наблюдал происходящее со стороны. Словно он сам оставался на одном месте, а действие везли мимо него.

Дед шел узкой тропинкой через лес, а за ним крался убийца. Вот он выждал, когда дед замешкался, перебираясь через поваленное поперек дороги дерево, приладил и арбалет стрелу и спустил тетиву.

Внезапно точно в часах щелкнуло что-то, и вместо быстро сыплющегося песка секунд время стало растягиваться, как вязкая тягучая масса.

Стрела полетела медленно, так же медленно повернулся дед и выдвинул ей навстречу ладонь. Стрела в двух вершках от ладони остановилась, будто ударившись о стену, и упала на землю. Взгляд деда отыскал убийцу. Глаза их встретились. Ян увидел, как время опять побежало привычным ходом и лицо наемника исказилось, как если бы он увидел перед собой адское чудище. Он дико закричал и кинулся прочь.

Ян проснулся, но сон отпечатался в его мозгу и помнился во всех подробностях. Несомненно, что увиденное им происходило когда-то не только с самим прапрадедом, а и с его далекими предками. Следовательно, его дар был не случаен, а передавался по наследству из глубины веков. От того, какому человеку этот талант доставался, зависело, как он использовался: на благо людям или им во зло.

Юноша пожалел, что не знает своих корней: кто он, кто его отец? Ведь не одна мать определяет род человека! Ян дал себе слово: как только представится возможность — он станет старше, разбогатеет, научится какому-нибудь стоящему делу и сможет с гордо поднятой головой вернуться в родные края — непременно разыскать родственников отца и выяснить все до конца…

Спали они с Марго в небольшом придорожном лесу, верстах в двух от какого-то города. Ян настаивал: нужно войти в город. Кого им бояться? Документы надежные, еду и ночлег они смогут найти, потому что те продукты, которые есть у них, лучше бы поберечь про черный день. Однако Марго воспротивилась категорически. Ян не мог не признать разумности её доводов: во-первых, они ещё слишком мало прошли для того, чтобы быть уверенными знакомых они не встретят; во-вторых, их документы при желании легко было проверить — только послать на хутор верховых (кто бы стал этим заниматься!). В третьих — и тут юноша просто посмеялся над её наивностью, Марго считала, что им надо идти только к морю и останавливаться по пути не в городах, а в маленьких рыбацких деревушках, так как там люди проще и добрее.

Одна, по мнению Яна, странность девушки удивила его, а потом прямо-таки возмутила — какая-то монашеская стыдливость Марго. Сначала она вообще отказалась показывать ему рану, и когда он все же решил её осмотреть, так сопротивлялась, что Яну захотелось её отлупить. В конце концов, в пылу борьбы он почувствовал в себе просыпающееся желание, в чем Марго его и подозревала, — так что на рану он взглянул мельком и на всякий случай отодвинулся от девушки подальше.

Поужинали в молчании, потом, не сговариваясь, натаскали веток. Вниз постелили Янеков полушубок, укрылись полушубком Марго и легли, стараясь не касаться друг друга. Но когда к утру похолодало, девушка во сне так тесно прижалась к Яну, что он проснулся и долго не мог заснуть, взбудораженный её близостью. Потому он, наверное, и увидел тот странный сон: то ли вещий, то ли сказочный…