Дар Каиссы (сборник)

– Это надо еще проверить! Надобно проверить, чьи интересы вы представляете.

– Я вас не понимаю.

– И понимать нечего. За достижение техники выдается способ эксплуатации сооружения, которое, подобно ежу, должно трусливо складываться при каждом дуновений ветерка! Курам на смех! И у него еще хватает совести всерьез требовать строительства сотен подобных сооружений у нас в стране! Противопоставлять их атомной энергии! Это очень смахивало бы на экономическую диверсию, если бы я не знал вас лично. Впрочем… «скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты». О вашей дружбе с капиталистом, с самим директором американской компании, наслышаны. Вот так-с!..

– Вы прекрасно знаете Александра Максимовича ван дер Ланге, наполовину русского, женатого на советской гражданке, всячески симпатизирующего нашей стране.

– Я ничего не знаю о симпатиях этого бизнесмена. Я лишь знаю, что, опираясь на чисто рекламные «достижения» его фирмы, вы пытаетесь навязать советской промышленности план пагубного вложения средств, ведущий к подрыву энергетики.

– Не к подрыву, а к развитию. И тормозить использование солнечной энергии, в частности путем строительства энерготруб, вам, вероятно, уже не удастся.

Викентий Петрович обернулся, застыв в позе гневного возмущения.

– Я понимаю. Вам хотелось бы вызвать у меня еще один инсульт и тем смести меня со своего пути!.. Бедная моя дочь! За какое беспринципное, безнравственное чудовище вышла она замуж, связав себя не только уродливой семьей, но и псевдопрогрессивной деятельностью, прикрывающей эгоизм личной выгоды!

Секретарша даже через двойную обитую дверь слышала, как «распекал» Нелидов своего посетителя. Не разбирая грозных слов, она безошибочно угадывала «разносный» тон начальника.

Когда неприятный посетитель, отнюдь не понурый, как полагалось после такого приема, прошел через приемную и кивнул на прощание, она даже не ответила ему – торопилась предложить Викентию Петровичу, как наставляла Агния Андреевна, успокоительное лекарство.

Но Нелидов отмахнулся от назойливой заботы и погрузился в составление некой докладной записки, на которую решился как на самую крайнюю меру. Он не передал ее секретарше и даже не послал перепечатать, затребовал только конверт, адрес на котором написал сам.

Телефон в новой квартире Куликовых установили недавно, и мало кто знал его номер. Потому каждый звонок и удивлял хозяев.

Вика, только что принесшая Марианночку из яслей, сияла трубку и позвала мужа:

– Тебя, Костя. Очень приятный мужской голос.

Костя взял трубку, а Вика, уложив девочку в кроватку, принялась хлопотать по хозяйству. Пятилетний Никитенок вызвался помогать ей. Это было его любимой игрой.

– С вами говорит Власов Николай Сергеевич. Я надеюсь, вы не откажетесь увидеться со мной, – услышал Костя чужой голос.

– Здравствуйте, – ответил он и замолчал.

– А если не откажетесь, то загляните ко мне и гостиницу «Россия» в номер 427. Я буду вас ждать в любое удобное для вас время. Шахматы здесь есть.

– Простите, – удивился Костя. – Если шахматы, то почему бы не встретиться в шахматном клубе на Гоголевском бульваре?

– На Гоголевском в клубе будет слишком людно. Вам это не кажется?

– Признаться, нет. Шахматисты занимаются шахматами.

– Вот именно. Это сузило бы нашу беседу.

– Не понимаю.

– Достаточно ли сказать вам, что я снял только для встречи с вами этот номер, используя специальную броню. Вы же шахматный мастер и умный человек.

– Кажется, я начинаю понимать. Когда приехать?

– Время назначаете вы.

– Тогда забронируйте ближайший час. Не люблю откладывать.

Вика по лицу Кости сразу поняла его состояние. Он так ничего и не сказал ей, пообещав объяснить позже, и уехал.

Превозмогая тревогу, Вика занялась детьми.

Дверь 427-го номера открылась, и перед Костей предстал крепкий человек его лет, с умным лицом и проницательными глазами. Хорошо сшитый костюм ладно облегал его фигуру.

– Спасибо, Константин Афанасьевич, что приехали. Верьте, встреча с таким художником шахмат запомнится на всю жизнь.

Проходите. Шахматы я приготовил.

Костя нахмурился. Все-таки речь пойдет о шахматах?

– Я позволил себе расставить позицию вашего этюда, который когда-то мы целой пограничной заставой решить не могли.

Я в погранвойсках служил.

Костя посмотрел на доску.

– Как тут сделать ничью? Не приложу ума, – продолжал Власов.

– Я охотно покажу, если вы за этим меня вызвали.

– Пригласил. Это совсем другое. Пригласил помочь…

– Чем? Заменой номера журнала, где опубликовано решение?

Могу, конечно. Как видите, белые зажаты в матовые тиски.

– Совсем как в вашем случае, Константин Афанасьевич.

– Не понимаю. Белые, чтобы спастись, решают заставить черные фигуры мешать друг другу.

– Вполне жизненная стратегия. Как это говорится у Безыменского? «Жизнь на шахматы похожа…»

– «Но жить – не в шахматы играть», – закончил Костя.

– А как играть?

– Вот так: 1. Кc2.

– А мы пробовали сначала 1. Ce1, и не получалось. Как дальше? –