Дар любви

Она прошла в библиотеку, прекрасную и очень разнообразную, её когда-то собрали для неё. Посреди всей этой тишины она, точно ощутила на себе взгляды любимых книг. Старые знакомые, родные вещи, её вещи. Полу печальная улыбка озаряла прекрасное личико Милидии, но, сколько любви было в ней, она жила ею. Хотелось, и смеяться и плакать. И кто знает о том, сколько было лет одиночества, которое было скрашено этими вещами. Но всё изменилось. И должно быть Фискал прав: « Две души несущихся в пространстве и это уже не одиночество». Но разве он всё знает и понимает?! Нет. Но ведь он ищет, он сумел успокоить тревожное сердце, он вернул его к жизни и теперь она снова полна сил. У неё ясный ум и благородная, добродетельная душа. И разве ей не следует больше доверять ему. Нет, больше чем доверилась она доверяться нельзя. Нельзя растворяться полностью в одном человеке, пусть даже так горячо любимом. Она сохранит тайну своей свободы и любви к жизни, сохранит тайну своей печальной гордости и самоотверженно благородства.

Она прошла в рыцарскую залу. Там на стенах висели старинные мечи и арбалеты, мушкеты, копья, щиты. Девушка остановилась перед фамильной шпагой, той вместе с которой был изображён на портрете молодой офицер. Мгновение и шпага оказалась в руках волшебницы. Несколько раз, точно испытывая себя, она взмахнула ею, а затем увлечённо принялась отражать выпады невидимого соперника. В движениях Милидии было столько ловкости и опыта, что ей вполне вероятно мог уступить и весьма умелый фехтовальщик.

– Браво, сударыня – Милидия остановилась и стыдливо потупила глаза, за вышеописанным занятием её застал барон. – Признаться, я впервые вижу женщину, которая так бы ловко обращалась с оружием.

– Простите, я увлеклась.

– Но где Вы этому научились?

– В детстве меня обучали фехтованию, верховой езде и стрельбе.

– Вот как! Что же Вы получили весьма необычное образование для девочки.

– Должно быть это так.

Он с долей прежнего любопытства осмотрел её. С той же смелостью она осмотрела его.

– Знаете, мне, кажется, эта шпага принадлежит Вам, и эти револьверы тоже.

Она открыла футляр, который он подал ей, там лежали два револьвера искусной работы, с ручками из слоновой кости, они когда-то принадлежали её дяде. Несколько мгновений они молчали, и она смотрела на него глазами ребёнка, столько искренней благодарности было во взгляде Милидии:

– Как я могу благодарить Вас, Вы, Вы даже представить себе не можете, что сделали для меня.

Он покровительственно улыбнулся.

– У Вас детское лицо, когда смотришь на Вас, создаётся впечатление, будто Вам 13-15 лет, никак не более.

– Мне почти 21 год.

– Да, должно быть так, слишком серьёзные глаза выдают. Вы, кажется, говорили, что можете передать моё послание Эдварду.

– Да, конечно.

– Возьмите этот пакет, в нём находится одна старинная вещь, я думаю, он поймет, что с ней делать.

– Что-нибудь ещё?

– Пожелайте ему счастья, надеюсь, наш юный мечтатель наконец-то войдёт в пристань простого семейного покоя.

« Плохо же Вы знаете Вашего брата, господин барон, – не удержалась от мысленно игривого замечания Милидия – такие натуры скоро не успокаиваются. Нет, Вашего покоя он не нашёл, но он нашёл понимание, впрочем, так же как и я».

– Я должен проводить Вас?

– О, благодарю, но не стоит, мой экипаж скоро прибудет, до свидания – она пожала ему руку.

– До свидания – произнёс он, но Милидии показалось, что барон тихо добавил – госпожа графиня.

Выйдя из замка, окутанная своим серебряным плащом она дошла до маленького домика. Сдавленный крик вырвался из её груди, он напоминал крик ночной птицы. Затем графиня Тересса-Милидия- Дарианна-Виктория- Доротея де*Шеврез растворилась в последнем вечере августа. Она ушла туда, где её ждали.

Глава 3. Посвящение в рыцари.

Юноша сидел в кресле. Он был недвижен и изучающе рассматривал портрет девушки, освещённый несколькими свечами. Перед ним на столе стоял изысканный ужин, но еда была не тронута, все его мысли занимала она одна, он терпеливо ждал её.

Несколько мгновений она следила за его взглядом, прежде чем, произнесла, обнаруживая своё присутствие:

– Ты думал обо мне?

Он встрепенулся и встал, выходя её на встречу:

– Я действительно думал о тебе, Милидия – он взял её руки – я думал о тебе много и хорошо.

– Достойна ли я так долго занимать мысли такого прекрасного и талантливого человека, как ты?

– Да, ты, лучшее, что могло случиться со мной.

– Но ведь тебе со мной трудно, с другими проще?

– И примитивнее. Молчи, я знаю наперёд все, что ты скажешь: гордость, своенравие, взбалмошность и порой излишняя строгость. Я скажу по-другому: слишком чувствительное сердце, богатое воображение, нестандартное мышление и сильный характер. Да, именно сильный, иначе бы ты быстро сломалась и стала бы ещё проще и ограниченнее прочих.

– Значит таков диагноз, почему же в таком случае он проявляет себя подобным образом?

– Сейчас объясню, что ты делаешь, когда у тебя замерзают руки?

– Надеваю перчатки.