Дар мертвеца

— И все же кто-то им очень интересуется. Вначале мне казалось, что все дело в состоянии Греев. Или в защите доброго имени семьи. Теперь я уже ни в чем не уверен. По-моему, злоумышленник тоже ничего не знает наверняка насчет мальчика и либо хочет во всем убедиться… либо ждет, что его тайна будет похоронена вместе с вами. Похоже, кто-то надеется: если полицейские будут искать достаточно тщательно, они выяснят, кто его настоящая мать. И избавят их самих от необходимости поисков. А вас тем временем повесят, избавив их от хлопот и страха, что вы заговорите.

Что-то в ее глазах подсказало ему, что он близок к разгадке, однако до истины еще не докопался. Он еще не знает тайну Фионы.

Как будто разговаривая сам с собой, Ратлидж пробормотал себе под нос:

— Ребенок, который неожиданно появился на свет, способен лишить кого-то наследства. Или помешать родным договориться о выгодной партии. Или разоблачить тайную связь, которую до сих пор тщательно скрывали. — Помолчав, он продолжил: — А может быть, кто-то очень хочет получить его, но не хочет выходить вперед и признаваться в том, что мальчик — ее… или его… сын. Если Иен попадет в приют, его можно будет усыновить, не разоблачая родственных отношений с ним самим… или с вами.

Фиона осторожно ответила:

— Имя отца Иена… вам ничего не объяснит. Он был обычным человеком. Очень добрым и очень хорошим. Но самым обычным.

— Если отец умер, остается еще мать.

— Зачем его матери… которая наверняка знает, кто такой ее ребенок… по какой-то причине бояться его?

— Тогда почему она его защищает — ценой вашей жизни?

— Его мать умерла. Она никого не способна защитить, даже саму себя.

— Давайте рассмотрим еще одну версию, — не сдавался Ратлидж. — Допустим, все именно так, как вы говорите, и Иен самый обычный ребенок, и отец у него самый заурядный. Его существование никому не угрожает. И его мать умерла. Что, если… Имейте в виду, я только предполагаю, и все-таки выслушайте меня до конца. Что, если кому-то только кажется, что мальчик играет важную роль в их жизни? И необычайно важно лишить вас опеки над ним, чтобы мальчика никогда не опознали. Что, если кто-то уже довольно давно ищет пропавшего ребенка, примерно ровесника Иена? И этот кто-то почти не сомневается, что пропавший ребенок живет здесь, в Данкаррике.

— У вас прекрасно развито воображение. — Неожиданно для себя Фиона улыбнулась. — Или вы убедили себя, что мать Элинор Грей пытается помешать Иену погубить ее доброе имя?

— Воображение часто бывает самым лучшим и быстрейшим способом пробраться сквозь чащу лжи. — Быстро приняв решение, Ратлидж сменил курс: — Чье обручальное кольцо вы носите на цепочке на шее?

Она вспыхнула:

— Кто вам это сказал?

— Доротея Макинтайр. Она не собиралась вас выдавать. О кольце она обмолвилась случайно, вспоминая, как вы о ней заботились, когда она болела. Она считает кольцо вашим по праву.

— Оно принадлежало моей бабушке. Я… выдавала себя за вдову, поэтому у меня должно было быть обручальное кольцо. Но бабушкино кольцо оказалось мне велико и сваливалось с пальца. Поэтому я носила его на шее, на цепочке, а тетке сказала: мол, боюсь, что оно упадет и потеряется. Вы найдете его в пабе. Если кто-то не унес и его тоже! Я убрала его в шкатулку, когда больше не могла называть себя миссис Маклауд. — Фиона отвернулась. Воспоминание оказалось болезненным.

— И все-таки скажите, какая из моих догадок ближе всего к истине, — попросил Ратлидж. — Мне легче будет спасти вас, когда я все пойму. Я сумею защитить и ребенка.

— Но вы не сумеете вернуть мне его, когда все закончится! — воскликнула Фиона. — Вы ведь сами сказали: как бы все ни закончилось, мне его не вернут.

Ратлидж долго смотрел на нее, пытаясь понять, о чем она думает.

— Если хотите, давайте заключим сделку… Допустим, я гарантирую, что вы снова получите ребенка. Тогда вы, наконец, скажете мне правду?

Она прикусила губу, разрываемая между чувством долга, любовью и надеждой.

Ратлидж понял, что наконец нашел ключ от молчания Фионы Макдоналд. Кое-что было для нее дороже жизни — даже ее собственной жизни. Мальчик. Ребенок.

Он очень удивился, когда Фиона вдруг спросила:

— Вы способны убить кого-нибудь ради меня? Если нет, любые обещания бессмысленны.

Ответ она прочла на его лице.

— Да. Вряд ли вы убьете… — с бесконечной грустью проговорила она.

Он ждал, но Фиона больше ничего не сказала. Не объяснилась, не стала извиняться за свой вопрос.

— Вы доверяете констеблю Маккинстри? — спросил Ратлидж, нарушая затянувшееся молчание.

Фиона удивилась:

— Да… наверное. Почему бы мне не доверять ему? Он хотел на мне жениться.

Хэмиш сказал: «Если он женится на ней, то получит опеку над ребенком. Может, с этого все и началось — с ее отказа?»

— Почему вы не вышли за него? — спросил Ратлидж. — Тогда у Иена появился бы настоящий отец.

— Я не хотела замуж. Не хотела просыпаться утром и видеть его лицо рядом на подушке. Как и чье-нибудь еще лицо. Я не люблю его. Свое сердце я отдала только однажды. И больше не хочу. Мне слишком больно!

Ратлидж невольно подумал о Джин. Да, любовь ранит гораздо больнее, чем следует.