Дар мертвеца

«Нет, я и сама догадывалась! Где же еще шлюха может втихомолку заниматься своим ремеслом?»

«Неужели не понимаешь, они хотят в это поверить!» — с горечью заметил Хэмиш.

А может быть, кто-то шел на шаг впереди миссис Олифант и подготовил декорации к сцене, которую она ожидала найти…

«Миссис Браддок, соседка.

«Я видела, как мой муж на нее пялится! Он часто вызывался сделать какую-нибудь работу в пабе! Но у себя дома не горит желанием наводить порядок. Я полгода прошу, чтобы он покрасил кухню!»

Вопрос: Значит, вы поверили в то, что написано в письме?

«Когда там написали, что моя дочка играет с незаконнорожденным и учится в пабе всяким гадостям? Да, поверила. Раньше я, бывало, брала Иена к себе и присматривала за ним, если у мисс Макдоналд были дела, и она отвечала мне тем же. У меня мальчик ничего плохого не делал, но откуда мне знать, что творилось в ее доме?»

Молчание Хэмиша оглушало.

«Мистер Харрис, сапожник.

«Она чинила у меня туфли и всегда разговаривала очень вежливо. Я бы ничего такого про нее и не подумал, если бы не письмо! Эласадж Маккаллум я знал пятьдесят лет — хорошая она была женщина, добрая христианка. Вот она такого ни за что не допустила бы. То, что произошло, просто позор!»

Вопрос: Вы бывали у нее в пабе до того, как получили анонимное письмо?

«Да еще бы мне там не бывать. Почти каждый вечер заходил туда выпить кружечку пива. Там собиралась хорошая компания, можно ведь вечером просто тихонько посидеть да поговорить с друзьями. В «Баллантайне», конечно, все хорошо, только народу больно много. И шум стоит оглушительный, не слышно, что сам говоришь!»

Вопрос: А когда вы были завсегдатаем «Разбойников», ничто, по-вашему, не указывало на то, что мисс Макдоналд могла заниматься развратом в номерах наверху?

«Надо было догадаться, когда Фиона сама занялась баром. Никто из Маккаллумов не стоял за стойкой! Я сразу сказал миссис Харрис, что Фиона неладное затеяла и ничего хорошего из этого не выйдет. Так оно и вышло. Эласадж ни за что бы такого не допустила. Фиона все списывала на войну и нужду, ведь нанять кого-то стало очень трудно, и все-таки зря она сама стала обслуживать посетителей».

Вопрос: Мисс Макдоналд когда-нибудь предлагала вам подняться наверх?

«Я человек женатый!»

«Ясно, — процедил Хэмиш сквозь стиснутые зубы, — тем хуже для тебя!»

Перечитав еще с дюжину похожих протоколов, Ратлидж подумал: тот, кто сочинял письма, в самом деле очень умен. Может быть, даже слишком умен. Он… или она… хорошо знает жителей Данкаррика и тщательно выбирает адресатов для своих посланий. На первый взгляд простой почерк и дешевые чернила и бумага — тщательно продуманные атрибуты. Ратлидж решил, что перед ним — не плод воображения какой-нибудь ревнивой жены или отвергнутого любовника, которые решили нанести ответный удар.

Вдова, чей муж погиб на войне:

«Я думала, раз она сама потеряла мужа, она будет сочувствовать моим страданиям. Но она ничего не желала рассказывать о капрале Маклауде. Теперь я сомневаюсь в том, что он вообще существовал!»

Пожилая женщина, убиравшая церковь:

«Я так расстроилась, что сразу пошла к мистеру Эллиоту. Как она могла сидеть среди нас, проститутка двуличная! А мистер Эллиот сказал, что молился за нее с самого начала — ее вера показалась ему неискренней…»

«А может, все эти мерзости сочинил сам мистер Эллиот? — спросил Хэмиш. — Он ведь уверен, что видит во всех пороки и слабости…»

Ратлидж тоже думал о священнике. Но зачем ему писать такие письма? Чтобы проучить Фиону? Если так, дело зашло гораздо дальше…

Еще одна женщина, мать маленьких детей:

«Малыш Иен был хорошо воспитан. Я бы и не догадалась, кто он такой… но кровь — она себя показывает, верно? В конце концов все тайное становится явным. Как я рада, что дорогая Эласадж не дожила до этого дня. Она бы просто ужаснулась. Она очень обрадовалась, когда к ней приехала Фиона…»

Близкая подруга Эласадж Маккаллум:

«Я ночи не сплю, все думаю, как бы это ранило бедняжку Эласадж. Мы с ней были знакомы с юности, у нее бы сердце разбилось, знай она, как ее… использовали. Не удивлюсь, если Фиона в самом деле окажется убийцей! Посмотрите, как она обращалась со своей близкой родственницей… Она просто бесстыдница, вот что…»

«Это ты бесстыдница!» — рявкнул Хэмиш.

«Мы имеем дело с человеческой натурой, — возразил ему Ратлидж. — Разве ты не понимаешь? Первый камень уже брошен. Когда полиция допрашивает очередного свидетеля, ему хочется, чтобы его считали праведником… Их слова ничего не доказывают, кроме того, что людьми, как правило, легко манипулировать».

Ратлидж сложил протоколы в том же порядке, в каком они лежали раньше, и завязал папку. Показания свидетелей не вызвали у него отвращения. Кто-то — кажется, констебль Маккинстри — сравнил травлю Фионы Макдоналд с охотой на ведьм в начале семнадцатого века. В самом деле, очень похоже! Грех Фионы — если она в самом деле совершила грех — заключался в том, что она была замкнутой. Многие обвиняли ее в закрытости и при первом же испытании не выказывали ни великодушия, ни доверия.