Дар миротворца

– Когда-то я задавался тем же вопросом. Думаю, что страх перед Фараном нельзя ни преодолеть, ни изжить. Его можно только испить. Полной чашей. Потому что это не страх перед опасностью. Это ощущение бренности бытия, своего рода горькое откровение. Прозрение.

– Испить я бы сейчас не отказалась, – неодобрительно бросила Лейна. – Хорошо бы гранатового сока или зелёного мелисского чая. Но на худой конец сойдёт и твоя горькая чаша прозрения.

Плеонейке пустыня всё больше становилась не по душе. Простодушная и далеко не столь вдумчивая, как Никта, она, похоже, не понимала ни того, о чём говорили Марк и Автолик, ни собственных переживаний, которые ей навевал Фаран. Марк же весь последующий день чувствовал себя канатоходцем, идущим над пропастью. Шаткость, неустойчивость. Внешне ничего не изменилось. Те же золотистые пески, смуглые дюны, островки потрескавшейся земли, где когда-то была вода. Жара, пот, лямка вещевого мешка и полупустой бурдюк, яркое солнце, бьющее в глаза. Но глубоко в душе, куда сейчас заглядывать было и вовсе опасно, таилось всё то же пугающее чувство шаткости. Марку показалось, что он никогда, даже в минуты отчаяния, не был настолько лишён опоры, как сейчас. Он не знает, куда идёт, что ищет, на что надеется, не знает кто он и что ждёт его в будущем. Любые поиски, любые цели в Фаране представлялись одинаково недостижимыми.

К вечеру второго дня пути Автолик начал проявлять беспокойство. То взбирался на бархан повыше, глядя вдаль и оглядываясь на уходящее солнце, то что-то чертил на песке. Лицо его мрачнело. Марк понимал, что вольного стрелка тревожит более прозаичное обстоятельство, чем выбивание Фараном мировоззренческой опоры из-под ног – вода. Обезвоживание тела здесь происходило вдвое быстрее, чем в Жёлтых Песках, и бурдюки почти опустели. Плечам от этого стало легче, но тело всё настойчивей требовало влаги.

«Это надо же: изнемогать от жажды в Скалах Ящеров, чтобы потом уйти из изобилующей водою и фруктами Зеленой Идиллии и снова мучиться в безводной пустыне», – с горькой иронией думал Марк, начиная злиться.

Ночь принесла временную прохладу и полкружки воды, добытой Автоликом при помощи котелка и специального куска ткани, собирающего испарения.

– Если сегодня не найдём жилую пещеру, дела наши плохи, – заметил Автолик невесело.

– Ты же бывал в этих местах, – вставил Марк, не сумев сдержать укор.

– Один раз. Два года назад. А здесь каждый год бури всё меняют, – вольный стрелок взглянул на восходящее солнце, прищурив один глаз. – Направление правильное. Идём мы быстро. Наверное, где-то лишний крюк намотали.

– А если пещеры замело песком и все отшельники ушли в другое место? – прозвучал нехороший вопрос Лейны.

Автолик нервно затянул узел вещевого мешка.

– Не мог он уйти! Он не из тех, кто меняет своё жилище.

– Он? Ты сказал, «он», а не «они»?!

– Да, он! Отшельник. Или, по-твоему, отшельники табунами живут? – окрысился вольный стрелок.

Марк почувствовал себя обманутым, а кроме того – уязвлённым тем тоном, с каким ответил Автолик Лейне.

– Получается, мы уже третий день идём в надежде наткнуться на одного-единственного отшельника, который мог давно умереть или уйти невесть куда? – проговорил сквозь негодование Марк.

– Автолик, ты обещал нас довести! – воскликнула Лейна.

– Мы ещё не дошли! Понимаете, не-до-шли! – отчеканил вольный стрелок с раздражением пойманного на шарлатанстве мошенника.

– Надо было сразу сказать, что не помнишь дорогу! Вместе бы мы что-нибудь придумали! – набросилась на него Лейна.

Её осадил ровный и спокойный, как сама пустыня, голос хранительницы:

– Тише, Элейна. Я никогда не была в Фаране, но много о нём слышала. Здесь каждый находит только то, что ищет. Ищешь уединения – найдёшь его. Ищешь покоя, откровения, прозрения – найдёшь тоже. Ищешь доказательств, что в Фаране нет никакого смысла и все рассказы о нём сказки – найдёшь и это, – Никта обвела слепым взглядом всех троих, и только золотистые огоньки в её зрачках напоминали о том, что она видит друзей лишь в своём воображении. – Не будем искать поводов для ссор. Сосредоточимся на том, что ищем. Что ищет каждый из нас. Тогда мы точно что-нибудь найдём.

– Отлично сказано! – воскликнул Автолик, повеселев в одно мгновение.

Однако его весёлость таяла с каждым часом пути. Воду расходовали по минимуму, шли быстро, а местность всё не менялась: песок, барханы. Назад поворачивать поздно, единственное спасение – впереди. Но беда в том, что непредсказуемый Фаран, игнорирующий человеческую логику, мог по-своему истолковать понятие «спасение».

К вечеру третьего дня, с обожжёнными солнцем лицами, окончательно отчаявшись, путники добрались до видневшихся отверстий пещер, над которыми нависал холм с одним-единственным деревом. Издали невозможно было определить, жилые это пещеры или нет, но сама смена однообразного пейзажа окрылила надеждой.

– Хвала Всевышнему! – воскликнул Автолик. – По крайней мере, будет где укрыться от зноя!

– А если там нет воды? – сухо спросил Марк.

Автолик пожал плечами.

– Что ж, для окончания земного пути лучшего места чем Фаран не отыскать.