Дар миротворца

Юный маг молча разглядывал кающегося Сурка, и Эльмика, убеждённая, что знает Мелфая до глубины души, хоть убей не понимала, что сейчас скрывается за этим ровным слегка нахмуренным взглядом.

– Ладно тебе, дружище! – по-дружески усмехнулся Мелфай, но в уголках его губ Эльмике почудился оттенок гордой снисходительности. – Всё это в прошлом. Садись, вы оба устали с дороги. Сейчас поищу чем поживиться.

Прежде чем упасть от усталости на стул, Эльмика не удержалась от вопроса:

– Как ты узнал, что пришла я? Ты же не мог увидеть меня за дверью?

Мелфай улыбнулся многозначительной улыбкой, как настоящий серый маг, предпочитающий затянуть интригу.

– Ты забываешь, в какой именно магии я преуспел.

– Магия поиска!

– Верно. Я ощутил вас обоих ещё тогда, когда вы прятались в зарослях. Но вы правильно сделали, что дождались темноты. Людишки здесь чрезмерно любопытны и суесловны. К утру слухи облетели бы весь Саламор, а нам это ни к чему.

Пока Мелфай разогревал в печи чугунный котелок с похлёбкой, Эльмика осмотрелась. В доме было три комнаты, и та, в которой они сидели, оказалась самой просторной. Стол, три стула, скамья, вешалка с полотенцами и сменной одеждой – обстановка небогатая, но и не бедная, как для провинциального городишки Туманных болот. Обратив внимание на чистоту и цветы на окошке, Эльмика ревниво почувствовала здесь женскую руку.

– Ты живешь один?

– Один. По утрам приходит кухарка и садовник, но они долго не задерживаются.

Девушка тихонько вздохнула с облегчением.

– Чем же ты зарабатываешь, если держишь прислугу?

– Охочусь на чудовищ, – ответил Мелфай и рассмеялся.

Нашлись и ложки, и глиняные тарелки. Похлёбка была добротной, на мясе, с обилием трав, похожих на щавель и петрушку. За время поисков Эльмика смирилась с традиционной пищей Туманных болот и рада была даже ячменным лепёшкам, считавшимися в зажиточном Мелисе хлебом бедняков.

– И дом этот тебе за удачную охоту подарили? – прихлёбывая, спросил Сурок.

– Нет. Дом подарили, чтобы у них удачная охота была, – Мелфай усмехнулся и покачал головой, как бы дивясь наивности и суеверию местных жителей. – Видишь ли, здесь почитают учителей Пути Истины, а кроме того – бесцветных магов. Ну, бесцветные, как по мне, немногим от серых, отличаются…

– Скажешь тоже! – не без обиды за свою гильдию воскликнула Эльмика.

– Ну, не в том дело. Вышло так, что я и маг, и аделианин. Таких здесь называют чудотворцами. И древняя традиция гласит: какой дар чудотворцу принесёшь, такой удачей тебе твоё добро и возвратится.

– Кстати, там у дверей тебе дары оставили, – буркнул Сурок с набитым ртом.

– А, небось опять ячмень и кроличьи шкурки принесли, – отмахнулся Мелфай. – Тупы, конечно, эти саламорцы, но раз верят, что их дары им добром возвратятся, то чего их радости лишать, пусть себе верят. Дом мой на отшибе, на рынок я не хожу, а здесь они мне не слишком докучают.

Эльмика поначалу слушала Мелфая с упоением, окрылённая радостью встречи. Но чем больше вслушивалась она в его слова, тем сильнее её тревожило чувство, что он что-то темнит. Вроде, всё верно. Всем известно невежество и суеверие жителей Туманных болот, но что-то здесь не так. Мелфай уже не тот. Не тот, каким она полюбила его в Школе Гильдии. Не тот, с каким она рассталась на окраине Мелиса, откуда он отправился страшной дорогой через Белое Забвение. И даже не тот, каким она запомнила его у Храма Призвания, когда он, озлобленный и загнанный, ударил храмовых стражников заклятием из арсенала запретной некромантии…

– Вот здесь будет твоя комната, Эльмика, – неожиданно прервал её мысли Мелфай. – Я держу её для гостей. Тебе, Сурок, думаю, будет удобно и здесь на лавке?

– Да хоть в погребе, лишь бы крыша над головой да мошкары поменьше, – пожал плечами неприхотливый сарпедонец.

Эльмика долго и пристально смотрела на юного мага, вспоминая ту последнюю встречу. «Будь ты проклят, Маркос! – прозвучал в её мыслях его яростный крик. – Ты это сделал, ты меня вынудил! Ты хотел отнять у меня мечту – получай!»

Мелфай, кажется, почувствовал её беспокойство и понял, о чём она думает.

– Ты хочешь что-то спросить, Эльмика? – произнёс он, прищурившись.

– Да, Мелфай. Почему ты порвал нити?

Ей не было дела до нитей Мелфаевых наставника и отца, но ведь там была и её нить – её сердце, связанное с его сердцем навек.

– Что ты, милая! – Мелфай развёл руками, словно говорил о сущем вздоре. – Это же всего лишь кусок нитки. Хочешь, я вплету новую?

– Если бы это была просто нитка… Она бы не породила то чудови… ту магическую деву.

В глазах Мелфая мелькнуло что-то нехорошее, и Эльмике вдруг стало жутковато.