Дар полночного святого

Вначале все шло на редкость удачно: у Дениса появилась отличная работа, молодые закружились в хороводе светской жизни, расцветшей пышным, не советским цветом. Но что-то не клеилось у Южных. Создавалось впечатление, что совместные выходы в рестораны, казино, клубы, посещение дружеских вечеринок - единственное, что их объединяет. Зять, чрезвычайно увлеченный накоплением капитала, не часто засиживался дома. Алина то впадала в черную меланхолию - часами курила, глядя в потолок, то внезапно вскакивала, с энтузиазмом прихорашивалась и куда-то убегала.

Альберт нашел прекрасный предлог, чтобы отстраниться от происходящего в доме - он увлеченно работал над бесконечными мемуарами, закрываясь у себя в кабинете.

Инга и не привыкла делиться с мужем своими проблемами, а подружкам плакаться не любила. Вот похвастаться, пощеголять, поделиться сногсшибательными впечатлениями - это другое дело. А какие теперь впечатления? Алина да Денис все больше молчат и сидят дома. Появляться на людях не хочется, в волосах седина на палец пробилась, руки запущенны, который день без маникюра.

"Так жить нельзя", - строго сказала себе однажды Инга и вытащила из шкафа любимые тряпочки. Серый английский костюм с серебряными ювелирными пуговицами ни разу не выгулян. А ведь хорош - хоть на прием к английской королеве одевай. Да и повод, в общем-то, не хуже, чем у тухлых аристократов: тридцатилетний юбилей со дня первой постановки "Жизели". Танцевала на премьере главную партию, между прочим, юная звезда - Инга Кудякова-Лаури. И теперь о ней дружно вспомнили, завалив приглашениями на банкет.

Приободрившись, Инга привела в порядок лицо, волосы и поехала в театр, предвосхищая, как внимательно и безжалостно станут рассматривать её бывшие коллеги - уж очень многих она тогда заставляла завидовать, ревновать.

Да и сейчас все у неё складывается совсем не плохо. Не плохо - хоть пытай! Зять преуспевает в сфере предпринимательства, а там, всем известно, криминал в порядке вещей. А что с перспективами материнства не все у Алиночки ладится, так это никому знать не следует. Инга Лаури - как всегда, на коне! С гордо поднятой головой, в разлетающейся на ходу норковой шубе, она выпорхнула из автомобиля у подъезда театра. И тут же попала в объятия.

- Душа моя, Инга! - Бросилась к ней Таня Апраксина, превратившаяся из пылкой комсомольской заводилы в дебелую купчиху.

- Расцвела! - Оглядела её Инга. - Прямо Кустодиев.

- Так ведь муж бизнесменом стал! - Апраксина под прикрытием благожелательного любопытства провела мгновенную ревизию Ингиных увядающих прелестей. Та неспешно поправила прическу перед большим зеркалом, блеснув бриллиантами в свете хрустальных бра.

- Дети поглощены работой и развлечениями. Большие деньги - большие удовольствия. Но и масса проблем - Они вошли в фойе, кивая знакомым. - А в нашем театре-то что новенького? - Огляделась Инга.

- Ой, и не говори! Чуть ли не Хосе Карерроса по контракту хотят приглашать. А свои все разбежались... Да. кстати, Вальку Бузыко помнишь?

- Ну? - Подняла брови Инга.

- Допился. Скоротечный рак. Лежит в Боткинской. Жена говорит, безнадежен. А ведь не старый мужик.

- Жаль... - безразлично обронила Инга. - Хороший был голос.

Но с этой минуты она уже ничего не слышала и не замечала, словно ударил гонг, призывающий её к ответу. Нет, - так пронзительно раздавался звонок в актерской уборной, зовущий на сцену. Мигала надпись "Выход!" И все обмирало внутри, подкашивались колени, а спина не гнулась, как у древнего паралитика... Попав в свет рампы, беззащитная перед настороженной темнотой зала, Инга на секунду замирала, - возможно, это была короткая смерть. Но тут же с новой силой ударяло сердце, одеревеневшая от страха женщина куда-то пропадала. Рождалась другая - легкая, великолепная, словно весенняя бабочка. - Балерина!

...На следующий день Инга сидела у постели Вальки в двухместной палате нового корпуса. На соседней кровати богатырски храпел краснощекий амбал.

Глаза Вальки запали, выгорели, словно отцветшие васильки, обрюзгшее лицо приобрело землистый оттенок. Сквозь редкие волосы просвечивало темя.

- Кого я вижу! - Он попытался привстать, но с кашлем упал на высоко поднятые подушки.

- Не суетись. Я соку принесла, сливки, какие-то витамины заграничные. Свободные радикалы из организма выводят, то есть шлаки. - Инга села на обитый дерматином стул, изящно забросила ногу на ногу, привычно оттягивая носок.

- Из меня все радикалы и так вышли. Тридцать кэгэ сбросил - это с нового года! Ни фига себе, бронхит... Вон, Колька храпит - 95 кг. А говорят, рак. - Опасливо покосившись на соседа, прошептал Валентин. - У меня худоба нервная. От тоски сохну. Знаешь, почему? - Он подмигнул. Радости лишили, совсем. Ни капли во рту с праздников не было... У тебя с собой, случаем, нет?

- Только духи, - кивнула Инга на маленькую кожаную сумочку. - В следующий раз непременно прихвачу коньячок, - вреда от него не будет.

- Умная ты баба, Ингушка! И красивая - словно не прошли годы... - Он сосредоточился. - Сколько мы с тобой отмахали, а?

- Четверть века.