Дар шаха

Как будто я подписал согласие на сотрудничество. Отдает мне указания, словно я у него в штате. С его точки зрения, так и было. Привык прессовать мальчишку, привык заставлять людей делать то, чего им не хочется. Сейчас ему вообще было легко: я сам хотел лететь в Панаму. Мне не меньше, чем ему, хотелось разобраться, как в этой истории очутилась Екатерина. Но еще сильнее было искушение поступить наперекор. Умом я понимал, что он мне друг, единственная опора, что он пытается разобраться с моим делом, просто не умеет вести себя иначе. Но эта его манера обращаться со мной свысока заставляла внутренне сопротивляться каждому его указанию.

– Вся эта история надоела мне хуже горькой редьки. Я устал. Не нужен мне больше этот газырь, он все вокруг заразил и отравил. Хватит. Пусть его берет себе кто хочет, мне плевать.

– Нельзя позволить Соболевой вывезти газырь в Панаму.

– Почему вы так уверены, что она повезет газырь с собой? Зачем он ей в джунглях Панамы?

– Панама – офшорный рай. В последний год своей жизни Мохаммед Пехлеви некоторое время укрывался как раз на одном из панамских островов. Он вполне мог где-то там оставить заначку, доступ к которой дает только газырь.

– И черт с ней.

– Нет, Саша. Этот съезд ты пропустил, когда отказался отдать газырь Бюро. Ты поедешь и не допустишь, чтобы ключ к шахским миллиардам оказался в руках русских.

Хоть однажды нужно не позволить Виктору заставлять меня делать то, чего я не хочу. Но я знал, что этот асфальтовый каток может запросто оставить мокрое место от Екатерины. А этого я допустить не мог. По крайней мере, до того, как удостоверюсь, что она мне враг.

– Виктор, а вам-то почему это так важно?

– Ты серьезно? Ты не понимаешь, с каким условием я получил помощь ФБР вчера? Во что это вчера обошлось одному из агентов?

Я молчал, и он повернул дыбу еще на один оборот:

– Помнишь, как в Бэдлендс ты боялся спускаться со скалы и хотел остаться наверху, несмотря на шторм?

Да, я знал, что Виктор никогда не позволит сдаться. Он был образцом безудержной силы. Существует известный парадокс о том, что случится, если безудержная сила столкнется с недвижным объектом. Хотел бы я видеть ту штуку, которая сумеет остановить Виктора.

– Виктор Андреевич, мало что обходится человеку так дорого, как необоримая воля к победе. Вас превратили в машину, действующую по указке ЦРУ, и нарочно не научили улавливать момент, когда победа обходится дороже, чем поражение.

Виктор всем туловищем повернулся ко мне, положил руку мне на плечо:

– Малыш, ты получил этот газырь от отца. А он – от своего отца, а тот – от твоего прадеда. Это что-то вроде полкового знамени. Это не уступают. Это твоя связь с предками. Ты же всегда хотел встать с ними в ряд.

Человек, который знает тебя с детства, всегда может безошибочно нажать на болевую точку.

– Виктор Андреич, а что, если отец действительно что-то знал о сокровищах династии Пехлеви? И из-за этого его убили в Кабуле?

Четвертый бокал вина точно был лишним. Но там были иранцы и здесь иранцы. Везде оказывались иранцы, как правильно заметила мадам Мехди. Возможно, существовала связь между Кабулом 1992-го и Лос-Анджелесом сегодня.

Виктор молча перебрасывал брелок из одной руки в другую. Он избегал разговоров об этом. Я его понимал: мало приятного рассказывать, как погиб твой друг, а ты был рядом, но не смог предупредить его смерть, не сумел спасти. Но сейчас мне стало бы легче, если бы я мог принять эту эстафету от отца. Противостоять тому, что убило его. Ради себя я больше не мог защищать газырь, а вот ради него – мог. Но мне надо было знать, с чем отец столкнулся, что уничтожило его, где он ошибся.

Виктор пожал плечами:

– В Кабуле у иранцев без всякого газыря было полно причин убрать Артема. В годы советско-афганской войны американцы снабдили моджахедов «стингерами», а после ухода русских в Афганистане началась война всех со всеми. Летом 1992 года коммунистическое правительство рухнуло, и американцы решили вернуть «стингеры» обратно. Это зенитно-ракетные комплексы.

– Я знаю, что такое «стингеры».

– Пока ты не видел, как они сплеча сбивают вертолеты и самолеты на высоте чуть ли не девять километров, ты не знаешь, что это такое. ЦРУ резонно опасалось, что джихадисты могут использовать эти штуки против гражданских самолетов. Нас с Артемом и еще нескольких сотрудников Госдепартамента отправили в Кабул скупать их.

– А почему вас? Какое отношение вы с отцом имели к Афганистану?