Дар шаманизма - дар волхования

       Наконец, хоровод и пение хлыстов (хлысты написали много песен, они им явно требовались для дела) является формой изменения сознания подготовительной, предшествующей шаманскому экстазу. Эта хороводная форма ИСС - привлекательна и потому заразительна для всех, кто почувствовал нашу традиционную хороводную культуру. Сама по себе такая возможность означает, что хоровод может и должен быть возрожден в культуре современного общества. При этом с неизбежностью возродится и все то волховское откровение, которое является следующим шагом после хоровода.

       В целом же хлысты были унижены, придавлены социальным гнетом и религией деспотического общества. Отсюда берут начало и их унизительные призывы <в вере не колебайтесь>, негативный характер пророчеств отказ от радостей деторождения и само ожидание конца света. Вера и жизнь хлыстов не были радостными. Радость же им оставлялась одна: <духом светлым наслаждайтесь>.

Опыт кудесничества

       45. Начиная говорить о кудесничестве, нельзя не упомянуть о вертимом плясани. К нему в обязательном порядке прикладывается и ритмичное хлопанье в ладоши. На сегодня ни один <исследователь> еще не догадался заявить, что такого волшебного плясания на Руси не было. Вертимое плясание и хождение кругом со временем превратилось в известный сельский хоровод, при этом почти утратив свое волшебное значение.

       По странным обстоятельствам мы знаем бога хороводного движения и полета Хорса. Это имя  в переводе с греческого языка может толковаться как хоровод, толока, ликование, золотой. В первые века христианства на Руси хорсом назывался круглый подсвечник, подвешенный под куполом храма для освещения его в вечернее время. То, что Хорс движется по ночному небу - известно из <Слова о полку Игореве>.

       Таким образом, Хорс оказывается божеством хоровода и полета. Этот вывод оставляет нам только один шаг до признания того, что Хорс - бог шаманов, бог вертящихся кудесников. И если мы учтем, что наш сказочный герой всегда крайне нуждается в волшебном коне для того, чтобы пуститься на нем полет (прыжок) и совершить недоступное рядовому человеку действие, то остается думать, что Хорс - это божественный конь. Это может быть и конь странствующего божества, а может быть волшебный конь, прибегающий к шаману в апогее камлания, и впоследствии забирающий его душу на тот свет, о чем мы уже говорили.

       Если пойти еще дальше, и поискать шаманские аналогии у чудских народов, с которыми русские жили и продолжают жить вместе уже много веков, то мы очень быстро выясним, что у пермской чуди есть бог людей - сын Торума Мир - Сунсе - Хум. Точно так же как наш Святовит, он объезжает на крылатом коне с золотой гривой и серебряными копытами землю каждую ночь, и если узнает, что где-то готовятся злые козни, то разрушает их. Поэтому чудские шаманы призывали его ночью. Для этого у юрты оставляли четыре серебряных тарелки, на которые его конь поставит свои копыта. В шаманском экстазе люди слышали стук копыт, который потом прекращался. Тогда в юрту входил бог - это было слышно по хрусту веток под ногами. Так было заведено в девятнадцатом веке у пермской чуди.

       Вертимое плясание осуждалось церковью как тяжкий грех. Хотя, похоже, на Руси именно ему и придавались некоторые христианские отшельники. Так, именно вертимому плясанию предается полуголый отшельник на одной из картин Нестерова. Он движется впереди всего народа, идущего по замыслу художника в царство Божие.

       Предавались ритуальным кружениям и наши хлысты. В этих ритуалах хороводное движение использовалось для возбуждения страсти религиозного радения. Достаточно этот обряд описан так же и в книге М. Горького <Жизнь Клима Самгина>. На востоке вертимому плясанию предавались дервиши.

       Вертимое плясание или веретничество - это древняя русская техника вхождения в состояние шаманического видения, в транс. Она не требует никакой атрибутики, но для нее должно быть раскрепощено тело. В обыденной жизни, естественнее всего такое раскрепощение возникает у человека занимающегося год или более спортивными танцами или фехтованием. Естественно, что при этом должна быть свободная одежда - лучше всего древнего покроя и легкая мягкая обувь: красовки или аутентичные языческой древности кожаные поршни.

       Сегодня такое плясание можно изредка видеть на обрядах языческих общин. Но на праздниках это лишь символическое изображение плясания, творимое более для демонстрации знака действия и для внешней атмосферы обряда, а не только лишь ради общения с духами. Хотя здесь невозможно провести разделительную грань, ибо на обряде плясанию внимают стоящие или идущие кругом язычники. И бывает так: то, что творится, казалось бы, как дополнение к ритуалу и как символ, может неожиданно обрести смысл и содержание много большее, чем просто внешнее делание.