Дар (СИ)

— Я просто думаю, почему, когда я была маленькой, мы с тобой никогда не ездили к другим бабушке с дедушкой? Родителям мамы. Они же жили не так далеко?

— В Смоленской области, — подтвердила бабушка, и в ее голосе послышался заметный холодок.

— У них были еще дети, кроме мамы?

— Еще одна дочь. Почему ты вдруг вспомнила о них?

— Не знаю, — Рита как можно беззаботнее пожала плечами. — Просто увидела, как легко и быстро Соня подружилась с Сабиной, хотя они никогда раньше не встречались, и подумала, что у меня же тоже, наверное, есть двоюродные братья или сестры? Мне так хотелось большую семью, но мы с тобой всегда были вдвоем.

— Значит, на то были причины, — холодно заметила бабушка, отвернувшись к окну.

— Какие?

Вера Никифоровна молчала.

— Бабуль, — позвала Рита. — Я уже выросла, ты можешь мне сказать. Даже если они по какой-то причине не хотели меня видеть, я смогу это пережить.

— Они не хотели тебя видеть, — ровным тоном подтвердила бабушка, так и не повернувшись к ней, разглядывая припорошенные снегом деревья на обочине: они как раз проезжали мимо огромного парка.

Что-то острое кольнуло в сердце. Сказать, что она сможет это пережить, оказалось гораздо проще, чем сделать. Рита почти не помнила тех бабушку с дедушкой, но знать, что они действительно не общались с ней по своей воле, все равно было больно.

— Почему? — голос предательски дрогнул, и бабушка, к сожалению, это заметила.

— Дорогая, — она заметно смягчилась, отвернулась от деревьев и посмотрела на внучку. — Зачем тебе это? Почти двадцать пять лет прошло.

— Просто хочу знать, чем мог провиниться семилетний ребенок.

Бабушка вздохнула и несколько долгих минут молчала, не то собираясь с мыслями, не то придумывая слова, чтобы не сделать ей слишком больно.

— Как я тебе однажды уже говорила, когда твои родители поженились, мы еще не скрывали свой дар, — наконец начала она. — И твоя мама, и ее родители знали, что и я, и Саша можем исцелять людей. Но мы не пользовались этим даром, и всех все устраивало. Если они и считали нас проклятыми, то вслух не говорили, а у Люды хватало ума не передавать нам их слова, даже если они что-то говорили ей. Но потом родилась ты, Саша начал пользоваться даром. И когда они погибли, родители твоей мамы обвинили во всем его. Ведь если бы он не исцелял других, то не умер бы. И не захватил бы с собой жену. Они знали, что этот дар есть и у тебя. Сразу после похорон сказали мне, что будет лучше тебе не приезжать к ним в гости. Не потому что боялись. Наверное, им просто… было больно тебя видеть, ведь ты напоминала им о том, что произошло.

Рита сильнее вцепилась в руль, глубоко дыша и стараясь переварить услышанное. Она подозревала, что бабушка сильно смягчила формулировки, чтобы пощадить ее, и точно так же понимала, что она до сих пор на них обижена за это.

— Поэтому будет лучше, если и родные Марка не будут знать о нашем даре, — осторожно заметила Вера Никифоровна, с сочувствием глядя на внучку.

Рита кивнула. Они и не знали. В такие вещи сложно поверить обычным людям, они и общение Марка с призраками до сих пор считали не то блажью творческой личности, не то последствием черепно-мозговой травмы. Все предпочитали избегать подобных тем.

— Но если бы мы знали, как пользоваться даром, не забирая болезни людей на себя, нам не было бы нужды скрывать его, — осторожно заметила она, ступая на зыбкую почву.

Пальцы Веры Никифоровны сжались вокруг ручки сумочки, лежащей у нее на коленях, но голос прозвучал ровно, хотя Рита, прекрасно знавшая бабушку, услышала в нем тщательно скрываемый контроль.

— К сожалению, это знание утеряно.

— Мы могли бы попробовать восстановить его.

Бабушка ничего не ответила. Рита украдкой взглянула на нее, замечая плотно сжатые тонкие губы, что было верным призраком ее раздражения. Наверное, в любой другой день Рита свернула бы разговор, но она и так с трудом решилась на него.

— Марк ведь может связаться с твоей бабушкой, — продолжила она, — той, которая знала секрет. И спросить у нее, что делала она. Мы не знаем точно, получится ли, но можно попробовать.

Вера Никифоровна снова промолчала. На этот раз Рита молчала тоже, дожидаясь хоть какой-то реакции.

— Если вы уже все решили, зачем ты сейчас говоришь это мне? — наконец поинтересовалась Вера Никифоровна. — Ждешь моего благословения?

В ее голосе прозвучало откровенное раздражение, но Рита сделала вид, что не заметила.

— Нам нужны какие-нибудь сведения о ней. Имя, отчество. Где она жила, почему и когда умерла? Ты как-то говорила, что она дожила до седин, но больше я ничего о ней не знаю.

— Она умерла в блокаду. Потому что ни один дар не способен исцелить от голода. Особенно когда голодают все вокруг.

— Как ее звали?

Вера Никифоровна снова промолчала, и губы сжались в совсем уж тонкую нитку.

— Ба?

— Рита, зачем тебе это? Почему ты просто не можешь забыть о том, что у тебя вообще есть этот дар?

— Потому что я хочу помогать людям.

— Ты врач, вот и помогай, как тебя научили в университете. Нечего лезть в то, в чем ты ничего не понимаешь.