Читаем Дар слов мне был обещан от природы полностью

Спит дева под яркой лунойКак лилия над глубиной,И снится ей сон,Что друг ее тяжко страдает.Виденье покою мешает;Рождается стон.Усталое сердце дрожит под луной,Как лодка без паруса над глубиной.Вдруг, вздрогнув, она открывает глаза…«Зачем ему эти мученья?»В ресницах застыла и блещет слезаРаскаянья и сожаленья.А завтра, влюбленного встретив опять,Глаза потупляет,Чтоб взглядом надежды не дать.И друг ее снова страдает.<p>Язык взглядов</p>Пусть не будет открыто вовек то, что мы с тобой затаим.Наши взгляды пусть будут гонцами — твоим и моимПосмотри — мои сомкнуты губы, но я говорю,Ты ответь языком, тем, который мы в тайне храним.Много лет пролетело — не умер никто от любви,Ныне космоса взгляд, устремленный на нас, недвижим.И хотя не открыто сплетение наших сердец,Но напевом любви затаенной мы оба звучим.Пусть зимою наступит весна для влюбленных сердец,А иначе я в но́чи весенние стужей томим.Все легенды о райских садах и томленье о них,Лишь рассказы о мире, в котором мы оба царим.Все сияние солнца — от нашего храма огня.Потому что мы оба в огне, не сгорая, горим.<p>Четверостишия</p><p>Надежда</p>Прорезала молния сумрак ночной,И вспыхнул тот факел, что вечно со мной.Не пой так зловеще, ночная сова,Ведь солнце встает за густой пеленой.<p>Утро желаний</p>Прекрасное утро. Покончив со сном,К тебе устремлюсь я, страстью влеком.В открытые двери бросаю цветы,Целую, любуюсь прекрасным лицом.<p>Пери</p>Ты пери, ты увлечь меня хотела,С кокетством милым принялась за дело.И ты меня звала, но лишь пришел я,Вспорхнув голубкой сизой, улетела.<p>Камень</p>Раз утром на лугу расцвел цветок.Взглянул я, — опечалился цветок.Сказал я: «Вздор!» — и руку протянул,Но в пальцах камнем сделался цветок.<p>Одиночество</p>Светает на небе и в поле, поют до утра соловьи,И ночь на сапфирном подоле рассыпала блестки свои,Ты вечером мне обещала на грудь мою ночью прилечь,Без счета ночей улетало, объятия пусты мои.<p>На чужбине</p>Я как свирель грущу, неся разлуки срок.Не веет на меня знакомый ветерок.И кто я, не пойму, откуда я и где.В ресницах у меня чужой земли песок.<p>Сломленный</p>Устали томные глаза, что смотрят так светло,О милый голубь, кто тебе вчера сломал крыло?Куда пропали взмахи крыл, полет над высотой?И лапки связаны твои — ничто не помогло!<p>Из арабской поэзии</p><p><a l:href="#n_125">Авиценна</a></p><p>1. Об ученых</p>С двумя, что знают по строке единой,Да с тридцатью, что лишь свое поймут,Будь сам ослом: в компании ослинойВсе не ослы неверными слывут.<p>2</p>Такие ль бывают кафиры, как я,Ты молвил: неправедна вера моя.Коль я на столетье один и кафир,То где правоверного видывал мир!
Перейти на страницу:

Все книги серии Неизвестный XX век

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука