Читаем Дар слов мне был обещан от природы полностью

Два белых окна с кружевной занавескойЯрчайшей геранью увиты.Там спальня и кухня, две чистых постели,И накрепко двери закрыты.На стенах часы, календарь, фотографийПять-шесть на комоде невзрачном,На круглом столе одинокая лампаСтоит в абажуре прозрачном.А в кресле мое драгоценное счастьеСидит в одиноком раздумье,И ждет напряженно, и хочет услышатьШаги чьи-то в уличном шуме.Да, ждет… не меня, для другого кого-тоВ глазах ее искры мелькают!Я, сумраком скрытый, стою за окошком,Лишь взглядом приблизившись к раю.Вот тут мое счастье! Как близко! Как близко!И так же далеко навеки…И сердце разбито, и высохли слезы,Горят воспаленные веки.Бегу от окна я, сжимая рукамиВ отчаяньи лоб раскаленный,Как раненый зверь, что скрывается в дебри,Чтоб сгинуть в норе потаенной.VIОтчаянье! Что я считалСвятым и даже близким к богу, —Себе червяк бездушный взялИ пожирает понемногу.То, что в душе лелеял яИ мнил на свете самым лучшим, —Теперь под властью муравьяИгрушка: потрепать, помучитьОн может, даже разломатьИ бросить в угол по желанью.А я, несчастный, ни рыдать,Ни помогать не в состояньи.Смотрю, как та, что всех нежней,В руках жестоких увядает,Как этот равнодушный змейПо моему гуляет раю.И горло стиснуто моеБольного бешенства волною,Я проклинаю бытие,Что надругалось надо мною!VIIЖить не могу — не погибаю…Нести не в силах — не бросаюТяжелый груз проклятых дней!Один в толпе хожу унылыйИ самому себе постылый…Удар последний, грянь скорей!Не жаль ни света, ни природы,Не жаль утраченные годы,Не жаль, что даром жизнь прошла.Пропало все! Ну что ж, пропало!А что же предо мной предстало?Лишь бездна, где туман и мгла.Изверился в хомут и шлеи,Что я тяну, как вол, на шееУж более чем двадцать лет,Как бедный мальчик, дури полный,Что хлещет прутиком по волнам;Ну разве есть на волнах след?Напрасно биться и стараться,Надеяться и добиваться —Пропала сила вся моя!Повсюду бродят злые тени.И полное непротивленьеЗасело в сердце, как змея.VIII
Перейти на страницу:

Все книги серии Неизвестный XX век

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука