Дар слов мне был обещан от природы

Подходит мрак. Боюсь я этой ночи.
Когда повсюду сон приводит ночь,
Лишь я один сомкнуть не в силах очи.
Покоя нет, и сон уходит прочь.

Сижу один, свои тревожа раны,
Грущу и плачу, плачу и кляну,
И все мечты, одною ею пьяны,
Лишь к ней летят, хотят ее одну.

И кажется, что с этими мечтами
Моя душа летит из тела вон,
И серафимы с белыми крылами
Несут ее — и крыл я слышу звон,

А я изнемогаю от бессилья,
И бледная тоска, подсев ко мне,
Льет щедро, как из рога изобилья,
Отчаянье, чтоб стал весь мир темней.

И кажется, я в пропасти глубокой,
Средь влажной и холодной темноты,
Где вой зверей голодный и жестокий.
Где стонет лес, ветвями бьют кусты.

Я на распутье, в чаще незнакомой,
Из сердца кровь мою змея сосет;
Дорог не видно, только голос грома
С собой угрозу дикую несет.

И я — больной и слабый, утомленье,
Как тяжкий жернов, давит мне на грудь.
Бездомный, я хотел бы на мгновенье
Быть дома, в счастье тихо отдохнуть!

Я так тебя люблю и так страдаю,
Хоть надо мною издевалась ты,
Но я хочу хотя б минуты рая;
Обнять тебя — вот цель моей мечты.

Обнять тебя, прижать к груди влюбленно,
Из уст твоих нектар сладчайший пить,
Душою утонуть в очах бездонных,
У ног твоих погибнуть и ожить.

А дождь сечет, скрипят под ветром ветки,
А вихрь ревет: «Напрасно!» Дикий бред!
И сердце вдруг в грудной метнулось клетке
И вскрикнуло: «Ужель исхода нет?

Нет! Должен быть! Я никогда не струшу.
Чтоб взять хоть на мгновение ее!
Хотя б пришлось отдать мне черту душу,
А сбудется желание мое!»

И тут же что-то вдруг с меня свалилось —
Так осенью летит дерев краса,
А что-то темное в меня вселилось —
То вера в черта, вера в чудеса.

XI

Бес нечистый, дух разлуки
И погубленной мечты,
Некончающейся муки
И душевной пустоты!

Отзовись на эти звуки.
Буду раб, невольник твой,
Весь тебе отдамся в руки,
Только сердце успокой.

На жестокие мученья
Я согласен. Так и быть!
Но хотя бы на мгновенье
Дай желанье утолить.

За одно ее объятье
Пусть горю сто тысяч лет!
За любовь ее и ласку
Дам я небо, рай, весь свет!

XII