Дар слов мне был обещан от природы

Правый Боже, чудо совершилось!
Как на Косово сходилось войско,
Было в войске Юговичей девять
И отец их, Юг-Богдан, десятый.
Юговичей мать взывает к Богу,
Просит дать орлиные зеницы
И широкие лебяжьи крылья,
Чтоб взлететь над Косовым ей полем
И увидеть Юговичей девять
И десятого Богдана Юга.
То, о чем молила, получила:
Дал ей Бог орлиные зеницы
И широкие лебяжьи крылья.
Вот летит она над полем ровным,
Видит девять Юговичей мертвых
И десятого Богдана Юга.
В головах у мертвых девять копий.
Девять соколов сидят на копьях,
Тут же девять скакунов ретивых,
Рядом с ними девять львов свирепых.
Огласилось поле львиным рыком,
Встал над полем клекот соколиный,
Сердце матери железным стало,
Не вопила мать и не рыдала.
Увела она коней ретивых,
Рядом с ними девять львов свирепых,
Девять соколов взяла с собою
И вернулась в дом свой белостенный.
Снохи издали ее узнали
И с поклоном старую встречали.
К небу вдовьи понеслись рыданья,
Огласили воздух причитанья,
Вслед за ними застонали кони,
Девять львов свирепых зарычали.
И раздался клекот соколиный.
Сердце матери железным стало,
Не вопила мать и не рыдала.
Наступила ночь, и ровно в полночь
Застонал гривастый конь Дамяна.
Мать жену Дамянову спросила:
«Ты скажи, сноха, жена Дамяна,
Что там стонет конь Дамяна верный,
Может быть, он захотел пшеницы
Иль воды студеной от Звечана?»
И жена Дамяна отвечает:
«Нет, свекровь моя и мать Дамяна.
Конь не хочет ни пшеницы белой.
Ни воды студеной от Звечана,
Был Дамяном этот конь приучен
До полуночи овсом кормиться,
Ровно в полночь в дальний путь пускаться.
Конь скорбит о смерти господина,
Без которого домой вернулся».
Сердце матери железным стало,
Не вопила мать и не рыдала.
Лишь лучами утро озарилось,
Прилетели два зловещих врана.
Кровью лоснятся вороньи крылья,
Клювы пеной белою покрыты,
В клювах воронов — рука юнака,
На руке — колечко золотое.
Вот рука у матери в объятьях.
Юговичей мать схватила руку,
Повертела, зорко осмотрела
И жене Дамяновой сказала:
«Отвечай, сноха, жена Дамяна,
Не видала ль ты такую руку?»
Отвечает ей жена Дамяна:
«Мать Дамяна и свекровь, ты видишь
Руку сына своего Дамяна.
Я узнала перстень обручальный,
То кольцо, что при венчанье было».
Мать Дамянова схватила руку.
Осмотрела зорко, повертела
И, к руке приникнув, прошептала:
«Молодая яблонька родная,
Где росла ты, где тебя сорвали?
Ты росла в объятьях материнских,
Сорвана на Косове равнинной».
Мать печально головой поникла.
И от горя разорвалось сердце,
От печали по сынам родимым
И по старому Богдану Югу.

Oмер и Мейрима