После 1940-х годов Гумилев практически перестал писать стихи, а в 1959 году он писал Савицкому: «По поводу стихов я ничего не могу Вам сказать, так как давно отошел от занятий поэзией, увлекался ею я только в крайней юности. Совместить изящную словесность с изучением хуннов и уйгуров оказалось выше моих сил. Уже очень давно я выбрал своей дамой Историю и не могу позволить себе отвлекаться в сторону».
Действительно, наука вытеснила поэзию из его творчества, хотя поэзию он любил всегда. Какие-то стихи он даже приводил в своих научных трудах, а позже — в своих лекциях и нередко там зачитывал наизусть целые поэмы. Но не только из-за любви к истории он перестал заниматься поэтическим творчеством. Скорее всего, причин было, несколько, и одна из них та, что почти всегда его стихи были далеки от официально признанной и разрешенной поэзии, а некоторые — по тем временам просто крамольными, как, например, поэма «Эгбатана», о которой сам Лев Николаевич вынужден был сказать на допросе, что она является «контрреволюционной вообще и не направлена против Сталина» [62]. Потому-то он и не записывал многое из того, что создавал, а хранил в памяти.
В этой связи вспоминается рассказ Льва Николаевича о том, как однажды он обратился к лагерному начальству с вопросом, можно ли ему заниматься писательством? Через некоторое время он получил исчерпывающий ответ: писать про «хуннов можно, стихи нельзя». Нам теперь остается только порадоваться тому, что «рукописи не сгорели» (а точнее — «творчество не погибло»). И даже две большие поэмы, созданные в Норильском лагере, Гумилев хранил в своей памяти, и они увидели свет через сорок с лишним лет!
В заключение нам хотелось бы отметить подвижническую деятельность журналиста и краеведа Сергея Ивановича Сенина, благодаря которому был обнаружен целый ряд автографов Л.Н. Гумилева (см. его публикации в журналах «Аврора» (1997. № 8–9), «Русская провинция» (1998. № 3), а также сборник «В долинах старинных поместий…» (Тверь, 2002–2003)).
Составители благодарят за помощь и ценные консультации Н.И. Попову, Л.И. Чикарову и Т.П. Беликову.
К сожалению, Наталия Викторовна Гумилева не увидит эту книгу. Она очень ждала ее, читала рукопись и помогала нам своими советами на протяжении всей нашей работы. Большое ей спасибо и светлая ей память!
I. О нем
А. А. Ахматова
Колыбельная (с. 23)
Впервые: Ахматова A. Anno Domini MCMXXI. Пб.; Берлин: Петрополис, 1922. С. 38, без посвящения и без даты. Посвящение сыну, Льву Гумилеву, — впервые в невышедшем «Собрании стихотворений» А. Ахматовой 1924–1926 гг. Там же — дата. Сохранился сигнальный экземпляр сборника.
М.И. Цветаева
Стихи к Ахматовой (с. 24)
Впервые:
Обращено ко Льву Николаевичу Гумилеву.
M.А. Дудин
Памяти Льва Николаевича Гумилева (с. 25)
Впервые: Нева. 1992. № 11–12. С. 5–6.
И. О. Фоняков
Альбигойцы (с. 26)
Впервые:
Ю. К. Ефремов
Сын двух поэтов
Памяти Льва Николаевича Гумилева (с. 27)
Впервые:
II. Поэтические произведения
Стихи
Огонь и воздух (с. 31)
Цикл стихов. Печатается по авторизованной машинописи, составленной Л.Н. Гумилевым. Хранится в архиве Гумилева.
Дар слов, неведомый уму… — опубликовано: Мир Л. Н. Гумилева. Вып. 3: Этногенез и биосфера Земли. М., 1994. С. 20; Аврора. 1997. № 8–9. С. 160 (под заглавием «Ипполит»);
Там же Евтушенко пишет: «…<Гумилев> стал крупнейшим востоковедом — автором научных трудов, получивших не только всероссийское, но и мировое признание. И в то же время он, сын знаменитых поэтов, сам дерзнул откликнуться на зов Музы и тоже писал стихи».