Дар слова

Вечером следующего дня она действительно прикатила на фирму и просидела всю ночь в наушниках, прослушивая чужие охи, вздохи и откровения. На практике все оказалось проще и примитивнее, чем в теории. "Мамочки" деловито направляли клиентов, кроя диалоги по шаблонам третьеразрядных фильмов: что бы там ни мычал собеседник, его заботливо ориентировали на оргазм, приуготовляли к оргазму, как корову к дойке, и всеми правдами-неправдами доводили до оного, после чего разговор увядал с пронзительной скоротечной обыденностью прощальное "позвони мне, милый" резало слух, как после случки в подъезде, на выходе из которого дежурит мордастенький сутенер. Не только стиль, не только все эти приемчики, заемные обороты речи - даже междометия (латинское "o-o-o!!!") имели явно несвежий, синтетический, переводной привкус. Прослушав один разговор, другой, третий, Анжелка почувствовала себя полной дурой - по совести надо было линять из этого дурдома еще вчера, когда Татьяна, приняв очередной звонок, переключила ее на Ксюшу, многозначительно показав - обрати внимание... Накануне Анжелка слишком впопыхах знакомилась с девушками, чтобы запомнить, которая из них Ксюша, но сейчас, на прослушивании, само собой из голоса и придыханий соткалось нечто косенькое, круглоликое, с толстой русой косой и приметными усиками над пухлой верхней губой. В наушниках звучал хрипловатый, медовый, только с постельки голос, лениво-замедленный и переливчатый в интонациях. Он не бежал навстречу собеседнику, частя словами, а жевал жвачку, воркуя и переливаясь смешинками, лениво мурлыкал в своей теплой наспанной телефонной норке, обволакивая слух сладким клеем слюны. Она играла с клиентом, обучала интонациям и словам, добиваясь такой же, как у себя, чистоты звучания - она купалась в его удивлении, благодарности, шутя убирала робость, шутя отражала дерзкие поспешные натиски, микшируя их в мощный мужской напор, нарастающий страстный рык - минут через сорок, когда оба голоса зазвучали в унисон, Анжелка с удивлением обнаружила, что заводится тоже, настолько естественным было ощущение их полной близости - ее чуть не замуровали в одной слуховой камере с парочкой, одержимой страстью, - когда же эта страсть разразилась стонами, вскриками, всхлипами, она не выдержала и сорвала наушники.

- Это невозможно! - пожаловалась она Татьяне. - Это просто фантастика!

- Это Ксюша, - объяснила Татьяна, слушая трубку. - Работает вживую, как и положено суперзвезде... Просто, как сказал один мой знакомый, надо любить это дело, вот и все. Не конкретного мужика, а сам процесс. По телефону это проще, чем в жизни. И безопаснее.

Клиент долго еще умолял Ксюшу о встрече, уверяя, что они созданы друг для друга, долго выклянчивал телефончик, затем наудачу решился продиктовать собственный, но Татьяна, нажав кнопочку паузы, велела Ксюше вежливо закругляться - электронный органчик тем временем сбренчал ухажеру проигрыш; полнозвучно выругавшись перекованным голосом, клиент сдался, обиженно распрощался с Ксюшей и отрубился.

- Позвонит как миленький, - Татьяна не скрывала удовлетворения. - С таких крючков не срываются. Это вам не Сереженька.

Новый голос обошелся клиенту долларов в сто - для операции недорого, решила Анжелка.

- А Сереженька - это кто?

- Есть тут один такой не-разбери-поймешь: то на нашу смену выходит, то на другие, никак не удается по-настоящему зацепить. Денег не считает, может час проговорить, может два. Мамочки от него млеют-балдеют все поголовно - очень, говорят, легкий собеседник, душевный. И все, понятное дело, хотят залучить к себе, только... Пробовала на Ксюшу - сорвался. На Виолетту пробовала - ушел. Теперь вот - только не удивляйся - думаю попробовать на тебя.

Анжелка все равно удивилась: она, можно сказать, еще и не приступала, куда ей до Ксюши...

- В том-то и фокус - может, ему как раз не нужна умелая; может, ему как раз неумелая подмастит. То есть не совсем чтобы неумелая, но свежая, без профессионального глянца. Если он сам такой артист, должен ценить живые шероховатости. Так что имей в виду. Кто-то ведь должен привадить этого говоруна, верно?

Анжелка кивнула, а про себя усмехнулась: очень уж экзотическим ракурсом полез из Татьяны ловчий азарт. Хотя - опять-таки - тут было чем потешиться на досуге: бандерша недотрог, амазонка на коммутаторе, охотница за голосами одиноких чудаковатых мужчин - и ее, Анжелкин, слабый голос вместо манка.

- Имей в виду, - предупредила Татьяна.

- Я подумаю, - пообещала Анжелка.