Дар смерти

О, а вот это мысль! Только непонятно, где столько денег взять.

— И в твоем случае — она будет продолжаться мальчиком. Как мне кажется.

— Правда!?

Маркизы, бароны и прочая начисто вылетели из головы Даилины. Женщина с радостным визгом бросилась ко мне на шею.

— Мальчик!?

— Задушишь!

— Мальчик!!!

Кстати — я не лгала. Было у меня такое ощущение.

* * *

Дома я заходила из угла в угол.

Р-родители! С-сволочи!

А чего я ждала?

Что папа с мамой благородно заплатят барону скромный долг, которого хватит еще один замок прикупить, откажутся от удовольствия ради детей и просидят невесть сколько в деревне? Особенно если можно просто перенести договоренность с одной девушки на другую? Не я — так сестра, не старшая, так младшая, вам же лучше, из нее что хочешь вылепить можно…

Конечно, барон согласился. Лаура симпатичнее меня, она выше, стройнее, и волосы у нее не черные, а каштановые, а кожа очень белая. Сестричка у меня красивая…

А вот какая она станет после свадьбы с этим… этой тварью!?

Я еще раз вспомнила Миру и содрогнулась.

Родители сильно должны барону. Но самое ужасное, что даже если я заплачу долг…

Я-то этого сделать не могу! Я должна буду отдать деньги отцу, а тот уже — барону. И? Кто-то верит, что деньги попадут по назначению? Если можно получить и двух девушек, и деньги, и массу удовольствия?

Я вот не верила ни на минуту.

Можно упасть в ноги герцогу, но барон приходится ему какой-то дальней родней. Так что неизвестно, в чью пользу будет решение.

Украсть Лауру?

И как это должно выглядеть? Это я достаточно страшненькая, чтобы жить в Желтом городе. А появись здесь такая красавица — смогу ли я ее защитить? Обеспечить? Выдать замуж за достойного человека?

И вновь ответ — нет.

Брат?

Тут я на помощь не рассчитываю, он вырос копией отца. Только симпатичнее.

И где выход?

Пойти к другому магу и напустить на барона порчу? Я могу, только это карается виселицей. Если порчу найдут, снимут, найдут мага… Найдут.

В Алетаре с этим строго.

Уехать куда-нибудь и всю жизнь радоваться своей подлости и трусости?

И так плохо, и этак нехорошо. И кто сказал, что барон не приедет и туда? Вот куда я уеду? Явился же он в Алетар… просто так — или по моим следам?

Мысль словно плетью хлестнула.

Мог ли он меня выследить?

Сложно сказать. Я не самая приметная девушка, это на сестру и мать оборачивались даже огородные пугала. А я — так. Воробей.

За тобой три зла. Зло в прошлом, зло в настоящем, зло в будущем. Два зла могут сожрать друг друга, третье — тебя. Пожалеешь многое — потеряешь все. Зло уже идет. Берегись добра, оно бывает злее.

Слова старой рофтерки звучали в ушах.

Зло в прошлом — барон Артау? Это он уже идет?

Я вдруг фыркнула — и принялась смеяться до слез. Видимо истерика началась.

За мной три зла? Замечательно, на всех хватит! Два могут сожрать друг друга? Авось, барон окажется в числе съеденных! Третье — меня?

Тогда надо повышать уровень костлявости и ядовитости. Чтобы встать у любого зла поперек глотки. Не подавится, так отравится!

Что мне еще остается?

Только смеяться. Потому что плакать…

Неужели я плачу?

Да.

Это я сижу за столом, опустив голову на расшитую ирисами скатерть, и рыдаю так, что самой страшно. Это именно я.

Какая же я дура. Дрянь и дура…

* * *

Дура или не дура, а на работу идти надо.

Лечебница встретила меня привычным запахом карболки[12].

Сейчас здесь стало почище. Нельзя сказать, что стали чаще убирать, или число уборщиц увеличилось. Но я в качестве благодарности от больных принимала только уборку. Помыть полы, окна, что-то постирать…

Постепенно, шаг за шагом, в лечебнице становилось чище.

Обход прошел как обычно. Ничего нового, ничего удивительного.

Беременности, роды, болезни, раны, переломы и ушибы — что принесли за ночь. Ночь у нас пора богатая, уж сколько дурачья несут из портовых районов…

Вот и еще один пострадавший.

Лет двадцати, огненно-рыжий, с большими голубыми глазами и тонкими длинными пальцами. Я пригляделась внимательно.

А ведь…

Пальцы тонкие, длинные, с аккуратно обработанными ногтями, без заусенцев, руки чистые, без мозолей…

Будь мы на приеме у короля — я бы сказала: «аристократ».

А здесь — нет. Карманник. Синяк на пол-лица расплылся, видимо кто-то заметил, как его «ощипывают», да и угостил рыжика, чем потяжелее.

Это понимали и остальные лекари. Карнеш быстро осмотрел бедолагу, и принял решение.

— Два дня еще полежишь, потом гуляй. Проблем быть не должно. Но сегодня-завтра лежи спокойно, а то потом начнет голова болеть, или в глазах двоиться…

Судя по лицу парня — хоть пять дней пластом пролежит, лишь бы без последствий. В его профессии такое недопустимо.

Но к парню мы относились спокойно.

Ни следить за ним, чтобы что-то не стащил, ни приглядывать, никто не собирался. Лечебница же.

Сегодня ты в ней пошакалишь, а завтра сюда же и попадешь. И отнесутся к тебе безо всякой любви и симпатии, были несколько раз прецеденты. Так что я могла спокойно оставлять одежду и обувь, могла даже деньги оставлять в комнате отдыха.

Никто не возьмет.

С тем я парнишку из головы и выбросила.