Дар смерти

Рамон кивнул, дал магу десять минут на подготовку – и скомандовал штурм. М-да… Расслабились господа работорговцы, разжирели, потеряли хватку! Склад был взят быстро и почти бесшумно. Правда, живыми всех негодяев захватить не удалось, но Рамон рассчитывал на бумаги, документы, да и на кораблях кто-то живой да останется.

Герцог лично, в первых рядах, штурмовал склад. Полоснул саблей одного подонка, пробил кинжалом горло другому… Того, который стоял у незаметного вроде бы рычага, смогли взять живьем. На губах играла злорадная ухмылка: он еще не знал, что ни одна капля воды внутрь подвала не попадет.

Моринар приказал согнать всех уцелевших подлецов в одно помещение, благо склад большой, места хватит. Прошелся по ангару, безразлично, пинком перевернул на спину какой-то труп. Удачно. Чья-то шпага пробила мужчине горло, так что умер парень почти мгновенно, не успев закричать.

На Белесого Палача с ужасом смотрели оставшиеся в живых охранники, и уже без особого ужаса, с возмущением, несколько… купцов? Пусть будут купцы.

Моринар молча ждал, пока кто-нибудь соизволит открыть рот, и не прогадал. Первым решился один из купцов.

– По какому праву…

Про права Рамону было неинтересно, а потому он сделал жест ладонью, понятный каждому раденорскому вояке. Любителю прав резко въехали несколько раз по почкам и добавили по шее. Во имя прав и свобод личности.

Моринар молча прохаживался по складу, пока внутрь не заглянул один из солдат.

– Корабли захвачены!

И только тогда Моринар обратил внимание на купца.

– Итак… Ливар Лантар, младший сын трея Лантара. Не старший, нет, старшим ваш отец не рискует, зная, какое наказание у нас положено за ваш промысел. У вас есть выбор.

– Я не понимаю… – вскинулся красивый юноша, которого скрутили одним из первых, застав крепко спящим в комнатке при складе.

Оборудовали для себя, подонки, постарались, на тиртанский лад, с коврами и подушками. Рядом с ним еще и девушка спала, из дорогих, но ту просто заперли в комнатушке, приказав сидеть тихо. Или придется ею заняться вдесятером.

Дама оказалась понятливой и молчаливой, а Лантара скрутили как был, вытащили на всеобщее обозрение, отвесив пару плюх, и сейчас мужчина сверкал голым… всем, чувствуя себя весьма неуютно рядом с застегнутым на все пуговицы Моринаром.

Рамон повторил жест.

Солдаты тоже оказались понятливыми, и Лантару досталось поменьше, чтобы отвечать мог. Не говорить, много тут таких желающих, а именно отвечать, когда прикажут.

– Если вы добровольно отдадите мне ключи от подвала с рабами и будете сотрудничать, вас ждет повешение. Вас даже не станут пытать, а тело отправят на родину для погребения. Если же нет… После пыток посажу на кол, а тело скормлю бродячим собакам.

– Не посмеете! – вскинулся юнец.

Солдаты без приказа добавили ему еще.

Что значит – не посмеете? За работорговлю? Еще как посмеем! А не нарушай в нашей стране наши же законы! Тебя повесят, а ты не наглей! Могут ведь и не просто повесить, и не сразу повесить…

Перспективы юный наглец оценил, но только усмехнулся.

– На моем складе нет рабов.

– А вот тут вы ошибаетесь, – Моринар хмыкнул. – У нас магия вполне законна, так что ваш склад держит маг воды. К рабам не попала ни одна капля, могу вас заверить. Дави на рычаг, не дави, вы сейчас в пузыре. Так что советую раскаяться – умирать будет проще.

Ливар побледнел, но не дрогнул.

– Ищите!

Рамон вздохнул.

Ах, как же он это не любил, но выбора не было.

– Кто еще может мне помочь?

Молчание.

– Никто? Отлично. Начнем слева направо.

Солдаты послушно, по жесту холеной руки, подтолкнули к Моринару первого из тиртанцев. Того, кто стоял левее всех в шеренге.

Рамон сделал шаг, оказываясь у охранника за спиной. Рука зажимает голову несчастного в жестокий захват, кинжал чиркает по горлу. Тело хрипит, пытается прикрыть руками страшную рану на шее, еще не веря в свою смерть, но все уже бесполезно. Кровь струями хлещет на чисто выскобленные доски пола, окрашивая их в черный цвет – в свете факелов она не алая, нет. И в противовес страшному зрелищу белеют лица тиртанцев.

– Каждую минуту я буду убивать по одному из вас. Пока кто-нибудь не скажет мне, где рабы. Тот, кто сознается первым, может рассчитывать на… более дружелюбное обращение.

На складе повисла тишина. Моринар ждал ровно шестьдесят секунд, потом вздохнул – и показал пальцем на следующего. И все повторилось вновь. Хрип, лужа крови… Один из тиртанцев принялся блевать прямо на пол… Пусть. Кровь, смерть, жестокость отлично ломают тех, кто считает себя властелином, а остальных – грязью под ногами. И дают понять, что все преходяще. Особенно их единственная и неповторимая жизнь.

Минуту Рамон отсчитывал нарочито медленно. Третий. А вот четвертым оказался тот самый «купец», который давил на рычаг. И – не выдержал.

– Стойте! Не надо! Я все покажу!!!

– Сволочь! – прошипел Ливар. – Отец же тебя…

Рамон вздохнул – и сделал рукой более резкий жест. Вот на этот раз самонадеянного парня попинали уже от души. Даже нос сломали. Кажется, сапогом. Уж зубы точно выбили, чтобы шепелявил.