Дар ведьмы

– Без меня ты не получил ни одного нового клиента, – сказала она, – а сейчас тебе нужна победа, чтобы оправдать тот факт, что ты притащил этого парня из Лондона. Я слышала, что ты платишь ему в пять раз больше, чем мне. Будет не очень хорошо, если он провалится с первого же раза. Ты уверен, что готов рискнуть?

– Знаешь, ты не так хороша, как тебе кажется, – ответил Макс.

– Нет, – согласилась Гарриетт. Она знала, что он перейдет на личности. И ждала этого. – Я лучше.

Его губы скривились в усмешке, и Гарриетт увидела страх, скрывавшийся под его презрением:

– Ты можешь этого не понимать, но есть причина, по которой я гендиректор этого агентства, а не ты.

Гарриетт снова рассмеялась. Она увидела, как это его взбесило, и рассмеялась еще сильнее:

– О, я как раз понимаю. Причина есть, но она не имеет ничего общего с талантом.

– Крис Уитмен стоит дюжины таких, как ты.

– Ты меня боишься, – заметила Гарриетт. Трудно было поверить, что ей потребовалось столько времени, чтобы увидеть это. – Вот почему ты все время указываешь мне на мое место.

– Я боюсь тебя?

– Да, ты боишься меня, потому что я умнее тебя. И если ты дашь хотя бы одной талантливой женщине власть, которую она заслуживает, за ней последует другая. А потом еще одна. И вместе они докажут, что их путь лучше. И тогда весь ваш фальшивый мир рухнет. – Гарриетт взяла со стола очередную рекламную награду и бросила ему: – У тебя не было бы ее, если бы не я.

Макс поймал золотой карандаш и сразу швырнул его в стену, где тот оставил в гипсокартоне приятную вмятину. Затем Гарриетт бросила в него еще парой наград:

– И вот этих бы тоже не было.

Они тоже полетели в стену.

– Все это произошло благодаря мне. Без меня тебя бы давно отправили в утиль.

– Да пошла ты, сука! – прорычал он.

Дверь открылась, и двое охранников зашли как раз в тот момент, когда Макс приготовился швырнуть в стену еще одного каннского льва.

– Вам лучше выпроводить меня отсюда, – посоветовала она им. – Если этот придурок сделает со мной что-нибудь, я за себя не отвечаю.

В тот вечер она сняла туфли в поезде и не потрудилась надеть их снова, когда он прибыл на станцию Маттаук. Когда Гарриетт шла домой с вокзала босиком под дождем, она знала, что соседи подглядывают за ней через жалюзи, но ей было наплевать. Впервые в жизни она чувствовала себя абсолютно свободной.

Спустя несколько месяцев Гарриетт получила по почте приглашение. Ее звали на открытие выставки в Центральном парке. На обложке приглашения была знаменитая статуя Шекспира, переделанная в Элеонору Рузвельт:

«Из двадцати девяти статуй в Центральном парке только одна – женская. В этом году, в Международный женский день, мы исправим эту ошибку. Присоединяйтесь к Финансовым советникам Манхэттена, чтобы отметить вклад женщин в мировое развитие».

Внизу была рукописная записка от Макса:

«Ты нас вдохновляла. Пожалуйста, возвращайся».

Гарриетт прислала отказ вместе с букетом цветов, собранных у себя в саду.

Близнецы

Несса припарковала машину на подъездной дорожке и сидела, уставившись прямо перед собой на свой белый дом в колониальном стиле. Ей потребовалась минута, чтобы найти в себе силы выйти из машины. Затем она отперла входную дверь, закрыла ее за собой и молча встала в прихожей дома, который достался ей в наследство.

За последние годы у нее было много плохих дней, но ни один из них не казался таким беспощадным. Сначала мертвые девушки на пляже Данскаммер, затем появление Франклина и наконец странное требование Гарриетт переспать с мужчиной, которого она не видела целую вечность. Если все так и будет продолжаться, Несса не была уверена, что хочет провести здесь еще тридцать лет.

Она окинула взглядом прихожую, прислушиваясь к плеску волн на далеком пляже. В горестные месяцы после похорон родителей ее дочери умоляли ее обратиться к психотерапевту. Вместо этого Несса сначала занялась декором дома. Она потратила несколько недель на то, чтобы купить антикварный стол и фарфоровую лампу. Разорилась на обои с ручной росписью в виде цветущей вишни, чтобы гости, входя в ее дом, сразу видели что-то красивое. Ей и в голову не приходило, что самый милый уголок ее дома однажды станет тем местом, где лучше всего слышно мертвых.

После смерти родителей и отъезда дочерей в университет бывали моменты, когда тишина почти сводила ее с ума. Теперь некогда тихий дом наполнился шумом океана, и Несса с ужасом думала о том, что она может услышать в следующий раз. Пройдя через гостиную на кухню, она включила телевизор. Порывшись в холодильнике, нашла бутылку белого вина, которую подруга принесла несколько месяцев назад. Откупорила ее и налила себе бокал. Сев за кухонный стол, она положила телефон перед собой экраном вверх. Затем набрала последний номер, по которому звонила.