Дар жизни

Никто им не командовал, не требовал неясно чего, не ругался, не выяснял отношений…

Можно было просто сидеть в гостиной и попивать малиновый взвар. Красота…

Свежайшие плюшки, булочки с кремом и рогалики с вареньем довершали портрет прекрасного утра, которое, будем надеяться, превратится в прекрасный день.

Мирий набил трубочку, раскурил ее, и в очередной раз подумал, что жизнь прекрасна.

В дверь постучали.

– Господин Литорн, к вам стражник…

– Ну, так проси?

Стражник оказался знаком Мирию. Он приходил, расследовал убийство его несчастной матери.

– Доброе утро?

Вопрос был задан с оттенком легкого недовольства. К чему портить такое замечательное утро какими-то служебными вопросами?

Однако стражник на недовольство привычно наплевал и присел за стол. А заодно налил себе взвару, и, не спросясь, потянул с блюда самую крупную булочку.

– Вы сегодня страже часок не уделите ли, господин Литорн?

– А что случилось?

– Да тело опознать требуется.

Кресло чуть покачнулось под Литорном.

– Тело?

– Нашли, кажись, вашу служанку. Утопленница она… вот проверить бы, та, аль не та?

Мирий улыбнулся. Этак барственно-снисходительно.

– У нее есть родные…

– Сестра больна, дети малы. Остаетесь вы. Так вы не согласны?

– Я согласен.

Чего не сделаешь ради торжества законности…

* * *

Через два часа Мирий стоял в морге. Там лежали тела утопленников. Было холодно, темновато и неприятно пахло, но ради всеобщего блага чего не сделаешь!

Мужчина поежился и взглянул на стражника.

Тот подошел и откинул простыню с одного из тел.

Мирий вздрогнул.

Это действительно была Юнис, но какая!

Утопленники красотой не отличаются. Бледное лицо с какими-то сине-багровыми разводами, серые губы, закатившиеся глаза, непонятные пятна на коже…

А запах…

Из приоткрытого рта покойной свисала какая-то водоросль.

Мирий передернулся. Повернулся к стражнику, собираясь сказать, что да, это Юнис, но не успел.

Просто рядом с ним никого не было. Он остался один на один с трупами.

– Зссссачемммм ты убиииил меня?

Голос был тихим, каким-то неживым, и пробирал до глубины души.

Мирий подскочил на месте, дернулся, и увидел, как Юнис поднимается на своем ложи. Простыня сползла еще ниже, открывая трупные пятна на груди и животе, глаза покойницы были закрыты, водоросль высунулась еще больше…

– Зссссачемммм ты убиииил нааааасссс? Я проссссто хотела родииииить тебе ребеееенка… А ты убил меня, убил его, убил сссссвою мать, убил насссссс всссссех… Зссссачемммм?

Голос пробирал до глубины души.

– Я не хотел! – взвизгнул Мирий. – Это все ты! Ты сама!!!

– Ты подтолкнул меня. Ты обещшшшшшаааал, что женишьссссся…

Ага, нашла идиота! Конечно, вслух Мирий этого никогда не сказал бы, но сейчас у него вырвалось:

– Мать никогда бы не позволила!

– Ты убииииил меня, убиииил ее, убил нашшшшшего ссссынааааа! Зссссаааа чтооооо?

Юнис встала и медленно направилась к Мирию. Мужчина шарахнулся так, что впечатался в стену. Бросился к двери – закрыто. Замолотил по ней кулаками.

– Пустите!!! Выпустите меня!!!! НЕМЕДЛЕННО!!!

На крики никто не спешил, а жуткая утопленница все приближалась и приближалась.

– Я просссссто хотела быть сссссчассссстливой…

Выдержать такой кошмар долго не смог бы никто. Мирий не оказался исключением. Загнанная в угол крыса всегда кидается в лицо охотнику, и эта скотина не оказалась исключением.

– Да!!! Я виноват! Но вы мен просто не давали жизни! Ты все требовала, просила, угрожала, мать давила и давила… я думал, с ума сойду! Ребенка? Да нужен мне был ребенок от шлюхи! Мало ли кто там его отец!? А так сдохли вы – и прекрасно! И не лезь ко мне, тварь! – Мирий наконец нащупал на шее амулет Светлого и махнул им в сторону нежити. – Сгинь!!! Рассыпься!!!

– Ах ты, сукин сын!

Утопленница одним прыжком преодолела расстояние до Мирия и вцепилась ему в горло. Мирий взвыл еще громче.

И не сразу понял, что дверь открылась.

На пороге стояли довольные стражники.

– отцепись от него, девочка. Он свое еще получит.

– Нет уж, – злобно прошипела Юнис. – Я и еще один грех на душу возьму, не пожалею…

Женщину все-таки оттащили. Юнис плевалась, царапалась и гневно шипела. Стражник, который привел его в морг, повернулся к Мирию. Вид у господина Литорна был своеобразный. Потрепанный, заплеванный, исцарапанный и даже слегка покусанный.

– Пожалуйте в тюрьму, господин Литорн. У нас закон справедлив. И вы ответите, и ваша помощница.

Тут-то Мирий и взвыл втрое громче, тут-то и пожалел о мамочкиной тирании. Да поздно было.

* * *

– Кошмар какой-то, – спустя два дня я угощала взваром господина Самира. – На что только не пойдут люди…

– Вам, госпожа Ветана, этого не понять. Вы слишком порядочная, – стражник прихлебывал взвар и таскал с блюда свежие плюшки (благодарность за удаленный у пекаря зуб). – А этот гаврик давно хотел избавиться от материнской опеки.

– Ну и ушел бы? Начал свое дело…

– Мать ему не дала бы.

– Он мог бы уехать втайне от нее, – пожала я плечами, – кто хочет, тот выход всегда найдет.

– Это верно. Только вы забываете, что ему пришлось бы тяжко трудиться, начинать с самых низов, жить в трущобах, считать медяки…

– Не вижу в этом ничего предосудительного.