Дар золотому дракону (СИ)

Почему ты такой холодный? удивилась я. Снова было лень подогреть воду в ванной.

Я её не то что не грел, я её почти заморозил, печально усмехнулся мужчина. Мы, конечно, не боимся прохлады, но мороз всё же чувствуем. Надеюсь, это была последняя ледяная ванна в моей жизни.

Последние слова он пробормотал совсем тихо, словно бы не для меня.

Но зачем? Я не понимаю зачем специально себя морозить? мне захотелось обнять его крепче, растереть, согреть, но что-то мне подсказывало, что от этого будет еще хуже. Не просто же так он в ледяной воде сидел.

Холод убивает желание. Ненадолго, но Это помогает.

Так вот почему ты после уроков всегда мыться уходил! наконец до меня дошло.

Да. Как еще я мог удержаться, и не утащить тебя в постель после всех наших поцелуев, ласк? Меня даже наши разговоры возбуждали. Приходилось нырять в ледяную воду только этим и спасался в последний месяц.

Мне бы тогда тоже холодная ванна не помешала, только я об этом не знала, призналась я, зевая.

Давай спать, девочка. Ты устала.

Прямо здесь? А Лани?

Дома более чем достаточно нянек. Сегодня я попросил Леонейла с Нивеной остаться в нашей пещере. Не волнуйся и спи. А утром

Ты научишь меня, как получить наслаждение?

Научу? Да, пожалуй, можно и так сказать. Спи, моя маленькая девочка, моя самая лучшая ученица, моя жена. Спи.

Я почувствовала, как меня целуют в макушку и прижимают к широкой груди, хотя и проложив между нами покрывало. Жаль, ткань мешала прижаться к обнажённой коже Фолинора, а мне это так понравилось. На этой мысли я и уснула.

Разбудил меня луч солнца, упавший на лицо, что было непривычно, ведь я обычно вставала на дойку ещё до рассвета, и лёгкие поцелуи на обнажённой груди, что было ещё непривычнее я никогда не спала без нижней рубашки. Никогда, кроме Я резко распахнула глаза и встретилась с улыбающимся взглядом Фолинора, продолжающим осыпать поцелуями моё совершенно голое тело.

Ахнув, я резко села и, прикрыв грудь руками, растерянно оглядела незнакомую пещеру, широкую кровать, на которой сидела, и голого, совсем-совсем голого дракона, растянувшегося рядом.

Так это был не сон? воспоминания всплывали не сразу, слишком уж резко я проснулась и пока еще плохо соображала. Мы на самом деле поженились?

Конечно, не сон, Фолинор приподнялся и заключил меня в объятия. Жена моя, я рад, что ты проснулась, и теперь я смогу исполнить данное тебе обещание.

Обещание? мои руки, словно сами собой, обвились вокруг мужа, в то время как я пыталась сбросить, наконец, сонный морок и вспомнить, что же за обещание он мне давал. Воспоминания о прошлой ночи возвращались урывками, но всё же я сообразила. А, это обещание!

Конечно, моя девочка, усмехнулся Фолинор, и впился поцелуем в мои губы, одновременно укладывая меня обратно на постель.

Прошлой ночью всё прошло слишком быстро, я плохо понимала, что происходит, воспоминания были какие-то скомканные. Но в этот раз я почувствовала всё каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждую ласку. Фолинор не торопился, он уделял много внимания даже тем местам, которые вроде бы и не ласкают, по крайней мере, в рассказах замужних подруг или старшей сестры такого точно не было. И я никогда бы не подумала, что даже ямка на сгибе локтя, пальцы ног или кожа за ухом могут оказаться такими чувствительными. Сколько раз я трогала их сама, когда мылась или расчёсывалась и ничего, кожа и всё. Но губы Фолинора умудрялись так прикоснуться, поцеловать, лизнуть, легонько прикусить, пососать, что я взвизгивала от пронзающего меня удовольствия, разбегавшегося по коже от места прикосновения губ моего мужа.

Фолинор творил со мной что-то невероятное, вертел, как куклу, обцеловывал всю, с макушки до пяток, спереди и сзади, гладил, ласкал, вызывал стоны и заставлял ёрзать и цепляться за него в страхе, что он отстранится и прекратит дарить мне такое наслаждение.

Мне казалось, что прежде я уже всё узнала о ласках и тех чувствах, которые они вызывали. Сколько раз я таяла под руками своего дракона там, на скале Солнца, и даже не догадывалась, что можно чувствовать еще сильнее, гореть еще жарче, хотеть ещё неистовее.

Когда олинор, наконец, вошёл в меня и стал двигаться, медленно и неторопливо, давая прочувствовать каждое своё движение, я чуть не сошла с ума от этой его неторопливости. И, больше не в силах оставаться неподвижной, позволяя ему всё делать самому, я начала подаваться навстречу его толчкам, стремясь к чему-то неведомому, что было уже совсем рядом, но всё время ускользало от меня. Поняв моё желание, мужчина стал двигаться быстрее, резче, жёстче, заставляя волны удовольствия всё быстрее проноситься по моему телу, расходясь от того места, где мы были соединены, по всему моему телу.

А потом эти волны вдруг превратились в одну огромную волну, которая нахлынула, поглотила меня, унесла куда-то ввысь, к солнцу, меня охватило такое ослепительное наслаждение, что я не сдержалась и громко закричала. Фолинор, чуть отстав, тоже закричал, почти зарычал, и, излившись в меня, рухнул рядом, чтобы не придавить.