Дара. Анонимный викторианский роман

Наконец мой любовник истощил свою страсть и задремал в моих объятиях. Немного отдохнув, я поцеловала его на прощание и стала одеваться. Его преданный друг, Фредерик Стэнли, ожидал меня у выхода, чтобы проводить к кэбу, который должен был доставить меня обратно в дублинскую гостиницу. Когда я, опираясь на руку лейтенанта, вошла в экипаж, горизонт на востоке уже окрашивали первые лучи утренней зари. Прежде чем отпустить кучера, офицер на мгновение придержал дверь кэба.

— Вы удостоите нас еще одним визитом? Сегодня вечером?

— Да, — ответила я. — Если таково будет желание вашего господина.

До двадцатого сентября, когда принц должен был покинуть Ирландию и вернуться в Лондон, я еще дважды побывала в его ставке в полевом лагере. Он был приписан ко второму батальону гвардейского гренадерского полка под командованием полковника Пирси. Хотя относительная свобода, которую давала ему не слишком стесненная этикетом военная жизнь, была принцу по вкусу, ему не терпелось повидаться с Вики — своей старшей сестрой, наследной принцессой Пруссии.

Поскольку до отъезда в Берлин ему предстояло три-четыре дня пробыть в Лондоне, мы подробно договорились о том, как нам устроить еще одно тайное ночное свидание — одну из тех многочисленных встреч, на которые его высочество приходил в Чейни-хаус, расположенный в такой удобной близости от Букингемского дворца, что принц успевал дойти до меня пешком меньше чем за пять минут.

Когда я вернулась домой, меня уже ожидало письмо, подписанное моим царственным любовником.

«Моя дорогая,

Я непрестанно о тебе думаю. Я испытываю к тебе глубочайшую нежность и признательность — чувство, которое, я полагаю, будет жить в моей душе всегда и умрет только вместе со мной. Мое сердце полно радостью — твое положение в обществе и твой титул позволят нам часто встречаться на званых вечерах и во время торжественных приемов. С нетерпением жду наступления ночи, твой горячий поклонник, Берти».

Только теперь, читая это письмо, я начала понимать, до какой степени моя связь с наследным принцем изменит всю мою жизнь. Я подумала, что это как раз тот случай, когда я должна быть полностью уверена в преданности и скромности слуг, болтливость которых могла бы создать серьезные трудности.

Я вызвала к себе Биллингса, моего дворецкого и, не пытаясь подготовить его к восприятию этой новости, без тени смущения сообщила, что я близко подружилась с принцем Уэльским и что, вероятно, его королевское высочество теперь будет в этом доме частым гостем. Я заявила, что хочу, чтобы мой дом служил принцу надежным и укромным пристанищем, когда он придет сюда в поисках спокойствия и отдыха.

Как Биллингс ни пытался сохранить на лице подобающую ему бесстрастную мину, он не мог скрыть своего волнения и удовольствия при этом известии. По его виду я поняла, что он сделает все, что только в его силах, чтобы сохранить это в строжайшей тайне, и не допустит, чтобы даже намек на сплетню просочился за пределы дома.

Постепенно наши планы на осень стали обрисовываться. После своего возвращения из Берлина тринадцатого октября принц должен был уехать обратно в Кембридж, чтобы продолжить обучение в колледже Св. Троицы. Мне предстояло поселиться в какой-нибудь из многочисленных кембриджских гостиниц. Сам же принц собирался жить в Мэдингли-холл в сельской местности в четырех милях от города.

Кембридж совершенно покорил меня спокойствием своих почтенных древних университетских корпусов и тишиной зеленых монастырских двориков. Целыми днями я бродила по городку, разглядывая старинные здания, сложенные из грубого серого камня, увенчанные башенками и шпилями.

Мой круг общения существенно расширился за счет знакомства с приятелями принца из Любительского драматического клуба. Благодаря его царственному покровительству, я стала постоянно принимать участие в постановках университетского театра, располагавшегося в помещении гостиницы «Колесо» на улице Лжизус Лэйн, и близко сдружилась с Фрэнсисом Бернардом, основателем и руководителем этой труппы, в которой в основном были заняты старшекурсники. Вскоре после своего возвращения в стены университета принц стал постоянным посетителем наших спектаклей и восторженным почитателем комедий и фарсов, составлявших основу репертуара. Благодаря высочайшему вниманию, театр стал пользоваться существенно большей снисходительностью и благожелательностью со стороны академического начальства, чем когда бы то ни было.

Каждый раз, когда ему удавалось ускользнуть от бдительного ока своего надсмотрщика в Мэдингли-холле и прийти на спектакль, он после представления проходил за кулисы и, уединившись в моей гримерной, мы проводили чудесные часы, наслаждаясь беседой и обществом друг друга не меньше, чем телесной близостью. Потом мы поднимались в мою спальню, где к нашему ужину нередко присоединялись друзья Берти, с которыми он вместе учился в колледже Св. Троицы: герцог Олбани, Чарльз Бирсфорд и Натэниэль Ротшильд.