Daragan_Vladimir_Puteshestviya_vo_vremya_pandemii_Litmir_club_886424_original_5fc10

Готов ли нести такой крест? Работать не для денег и популярности, а чтобы сказать то, что не сказали другие? Что-то важное, что понял только ты. И сказать не прямо, не в виде схем и формул, а так, чтобы затронуть души.

Если готов, то я желаю тебе удачи. И буду ждать твою первую книгу.

Письмо второе

Валерий, здравстуй!

Ты спрашиваешь, как сложилась моя писательская судьба, сумел ли я приблизиться к тому идеалу, о котором написал в предыдущем письме, написал ли идеальную книгу?

Я не заканчивал Литературный институт. Сначала литкружок в школе, потом литклуб в институте, городской литклуб. Много читал; причем, собраниями сочинений. Читал быстро — толстая книга за два дня. Теорию литературы изучил по учебникам. В клубах мы разбирали написанные рассказы — так я научился писать рецензии, анализировать тексты.

Что это дало? Я пытался понять, о чем уже написано, что я могу сказать нового, никем не сказанного. Наивно? Да! Скоро я понял, что все темы исчерпаны, можно только переносить старые сюжеты в наше время. Мои первые рассказы были патетические, романтичные. Я любил, страдал — об этом и писал. Получалось ужасно, как я сейчас понимаю. По горячим следам можно писать только путевые заметки. Все остальное должно «вылеживаться» — чувства остыть, страдания затухнуть. Иначе — тривиальный пафос, красивость на пустом месте. Все через это проходят, сказать новое можно только холодно оценив прошедшее, пропустив чувства через безжалостный фильтр разума.

Стиль — вот с этим была беда. Начитавшись классиков, я захотел писать красиво, витиевато. Мои предложения занимали три строчки. К одному существительному прицеплялись три прилагательных: «плотные, темные, тревожные тучи». И каждое прилагательное казалось важным. Я не заметил, как книги стали читать в транспорте. Появились покетбуки — дешевые книги для одного прочтения. Затем настала эпоха Интернета — люди стали читать с экранов компьютеров. Популярными стали тексты из коротких предложений, разбитые на небольшие абзацы. Тоже произошло и с кинофильмами — исчезли затянутые сцены, кода герой долго идет по улице или стоит у окна и думает. Жизнь стала динамичной. Того же ожидалось от литературы и фильмов.

К тому времени я написал несколько повестей. Мой стиль стал простым, исчезли длинноты, искусственная красивость. Сюжеты я брал из своей жизни или из рассказов приятелей. Это самое простое. Героев придумывать не надо, сюжет очерчен, места знакомые. Садись и пиши.

Несколько повестей удалось опубликовать, отзывы получил сдержанные, но в целом положительные. Это были времена, когда на авторские гонорары можно было неплохо прожить. Появилось свободное время, я задумал свою главную книгу.

Для кого? Это была проблема. Мои первые повести были просты — их читали в метро, в отпуске на пляже. Читали все, даже литературные снобы. Эти читали для отдыха и чтобы потом сказать, что написано живо, но это не литература.

Моя мечта была написать книгу, о которой будут говорить, герои станут нарицательными персонажами, а цитатами будут украшены тексты других писателей. В тот момент я уже понимал, что никакая книга не сможет сделать людей лучше. Поступки определяются не прочитанными книгами. Хорошая книга может заставить только задуматься, не более того. А о чем будут читатели думать, когда перелистнут последнюю страницу — это зависело от них самих, их окружения, их прошлого. Потенциальных читателей этой книги я нашел среди друзей. Рассказал им о замысле, получил благословение и решил, что таких, как они, достаточно много. Да, это не будет легким чтением, но легкие книги, если они не детские, долго не живут.

О чем книга? О том, что добро побеждает зло, даже если добро проиграло. Сюжет книги довольно сложный: несколько историй с разными героями, попавших в драматические ситуации. Истории независимы, мало связаны. Потом героев судьба начинает сводить вместе, и оказывается, что их драмы не такие уж и драмы. Все преодолимо. «Ромашка» историй, сведенная к центру, начинает распускаться, герои поодиночке или вместе перемещаются в старые истории, но действуют уже по-другому. И жизнь начинает улыбаться. Сейчас я понимаю, что сюжет был абсолютно провальным. Слишком поучительным, назидательным. Мне казалось, что я сумею избежать морализирования, но привязанность к основной идее не позволяла писать так, как подсказывало сердце, мой опыт. Герои не жили самостоятельно, я водил их за веревочку идеи, получалось ходульно и скучно.

Роман с треском провалился. Магазины отказывались брать книги на реализацию, меня занесли в негласный список непродаваемых авторов. Мечты рухнули, я чудом удержался и не начал пить. Я не знал, о чем писать дальше. Писать детективы, фантастику или исторические анекдоты — эта ниша была крепко занята. После этого романа я уже не мог писать простенькие вещи, когда число написанных страниц определяется только временем, проведенным за компьютером.