Даргер и Довесок (ЛП)

Они приближались к площади Свободной Тор­говли. На улицах было не протолкнуться: горожане тащили узлы с тряпьем и толкали тележки с до­машним скарбом. Этих людей временно выселили из кварталов, прилегающих к воротам Гармонич­ного Общения, и вид у них был не самый доволь­ный, но возражений они не высказывали. Учитывая военное время, с ними обошлись не так уж плохо.

Царевич Блистательный Первенец задумчиво почесал голову и принял решение:

— Все ваши предложения никуда не годятся. Вы должны провернуть какой-нибудь из своих бесчест­ных трюков и, во-первых, сделать так, чтобы Мощ­ный Локомотив не смог втянуть меня в придвор­ные интриги на ближайшие годы, а во-вторых, убедить Белую Бурю после окончания войны по­корно вернуться со мной в Южные Ворота в роли любовницы.

Царевич умолк. Когда стало ясно, что продол­жения не последует, Даргер прочистил горло и про­изнес;

— По традиции на этой стадии переговоров следует предложить взятку.

— И немаленькую, — бросил Довесок. — Со­размерную безнадежности ситуации и трудности поставленной задачи.

— Ах, да. Я привык руководствоваться предан­ностью и патриотизмом и совсем позабыл, что иногда нужно нечто большее. Как насчет этого? Если вы сделаете, как я говорю, я не стану вас уби­вать. Это устроить совсем не трудно: я наследный монарх, и мои солдаты повинуются мне беспреко­словно. Если все откроется, меня в худшем случае отправят в изгнание, подальше от императорского двора. А именно об этом я и мечтаю. — Лицо ца­ревича озарила счастливая улыбка. — Видите? Я учусь думать, как вы.

* * *

Вечером, когда все выполнимые дела были за­кончены, а прочие отложены, Довесок поднялся на крышу башни Желтого Журавля, где, как и следо­вало ожидать, обнаружил Даргера Тот не сводил взгляда с реки. Перед городом скопилась целая фло­тилия лодок. Там, где несколько часов назад про­стирались лишь голые поля, вражеские солдаты возводили полотняный городок. В свете заходящего солнца палатки казались золотыми, а тени от них — фиолетовыми.

— Как они прекрасны! — воскликнул Даргер. — «...Караван судов торговых плыл среди небесных круч, приземлялись с ценным грузом лоцманы баг­ровых туч»[46]. Теннисон. Интересно, сошелся бы он с Ли Бо. Мне кажется, с Ду Фу у него больше общего.

— Дела поэтов подождут. Сегодня мы раздали кучу обещаний.

— Как же я сразу не догадался, что Мощный Локомотив неравнодушен к Белой Буре. Каждый раз в ее присутствии он превращался в невоспитан­ного грубияна, отпускал в ее сторону оскорбитель­ные шуточки — в общем, вел себя как школьник-переросток в период обострения.

— Мы что, волшебные джинны, исполняющие по три желания? Обри, мы уже пообещали Белой Буре, что заставим царевича Блистательного Пер­венца жениться на ней и осесть в Севере. Вдобавок мы только что, правда вынужденно, пообещали ца­ревичу, что Белая Буря покорно отправится с ним в Южные Ворота и удовольствуется ролью любов­ницы, хотя ни одному нормальному человеку такое и в голову не придет. Я не понимаю, как нам до­биться этих двух взаимоисключающих целей и од­новременно сделать так, чтобы Белая Буря влюби­лась в Мощного Локомотива.

— Не забывай, нам еще, вопреки всему, нужно победить Хитрую Лису. — Даргер махнул в сторону реки. Ровные кварталы холмов-развалин уходили вдаль, насколько хватало глаз. — Во времена Утопии Перекресток был гораздо больше, чем сейчас. Поло­вина его простиралась к северу от Длинной реки. По легенде, здания подпирали небо. «Я — Озимандия, я — мощный царь царей! Взгляните на мои великие деянья, владыки всех времен, всех стран и всех морей!»[47]. Интересно, поладили бы Шелли и Ли Бо.

Вид у Даргера был настолько угрюмый, что До­весок, не удержавшись, расхохотался.

— Ладно, будь что будет. Тебе нужно поспать, — сказал он. — Завтра трудный день.

Они вместе спустились на третий этаж и перед покоями Даргера обнаружили Умелого Слугу. Тот ждал их, повесив голову и обхватив колени руками.

— Умелый Слуга, ты загрустил, — подметил Даргер.

Юноша поднял голову: в глазах блестели слезы.

— О, господин. Просто я думал о жене. Я давно ее не видел и соскучился.

— Ты женат? Как вышло, что ты ни разу об этом не упомянул?

— Да, господин. Она осталась в Севере. Я не хо­тел беспокоить вас своими сердечными переживаниями.

— Почему бы и нет? Все остальные только этим и занимаются.

* * *

По всей видимости, Умелый Слуга страдал той парадоксальной гордостью, что иногда проявляется у людей низшего сословия и мешает попросить по­мощи у тех, кто мог бы ее оказать. Попрощавшись с Даргером и посочувствовав Умелому Слуге, Дове­сок покинул башню Желтого Журавля и отправил­ся в небольшую гостиницу, которую присвоил себе клан Огненной Орхидеи.

Довесок собирался утрясти несколько вопросов с родичами, с которыми не виделся с начала эпи­демии, но все это время он не виделся и с Огнен­ной Орхидеей, а потому их воссоединение получи­лось как никогда страстным.

— Благодаря твоей подруге Дорогущей Доктор­ше все больные члены семьи выздоровели, — сооб­щила Огненная Орхидея, когда они наконец ото­рвались друг от друга.

— Ее зовут Непогрешимая Целительница.