Дарий в тени Александра

Сборники exempla были предназначены для обучения государственных мужей и военачальников. Они являются плодом долгой и терпеливой компиляции и написаны в развлекательной и понятной форме. Они составлены в виде коллекции высказываний и острот знаменитых людей (apophtegmes), политических, финансовых и военных стратагем, взятых из жизни могущественных царей и великих военачальников прошлого. Таковы, например, написанные в IV веке до н.э. греческие "Полиоркетика" Энея Тактика и "Экономики" Псевдо-Аристотеля, или, в римский период, "Военные хитрости" Полиена и труд Фронтина под темже названием. Валерий Максим уверяет, что он составил свои "Запоминающиеся факты и деяния" "подобно знаменитым авторам" и разобрал их тематически, "так, чтобы читатель мог избежать долгих усилий при поиске документов" [4]. Однако вполне возможно, что сам он позаимствовал свои истории, героями которых были не римляне, в уже существующем греческом сборнике exempla

Сами цари и императоры не пренебрегали подобным занятием и время от времени составляли подобные сборники. Светоний утверждает, что этим занимался Август. Увлеченный греческой культурой, Август много читал и делал пометки:

"Прежде всего при чтении греческих авторов он искал рецепты и примеры, которым было бы полезно следовать в общественной и частной жизни; он их копировал дословно и очень часто передавал своим домашним, военачальникам или главам провинций, а также римским судьям те предупреждения, в которых нуждался тот или иной из них... [5]"

Продолжение пассажа показывает, что, для того, чтобы составить собственные сборники, Август сам прибегал к чтению уже существующих тематических сборников exempla, причем изменяя состав представленных героев и наполняя конструкцию произведений чрезмерной пышностью.

Светоний также отдавал себе отчет в том, что авторитетность советов и примеров была основана на том факте, что рассмотренные вопросы уже вызывали интерес древних. То же верно для выбора прецедентов, даже в юриспруденции, что показывает речь Цицерона, обращенная против Верреса, оспаривающая пригодность аргументов противника и его примеров:

"Поскольку в столь важном деле, по поводу столь серьезного обвинения, когда защитник начал заявлять, что инкриминированный факт совершался достаточно часто, аудитория ожидает примеров, позаимствованных в древних временах, в литературных источниках и в письменной традиции, примеров, абсолютно достойных уважения, восходящих к глубокой древности. То есть это такие примеры, которые обычно достаточно авторитетны в качестве доказательства и довольно интересны слушателям" [6].

Таково же было и мнение Квинтилиена, который предлагал, чтобы ученики школ риторики использовали примеры, маленькие факты, взятые из жизни знаменитых людей, поскольку они являются "очень мощным средством в любых делах, так как они представляют собой иллюстрации, из которых в подходящий момент можно извлечь пользу... Весь мир согласился с тем, что нет ничего лучше подобных примеров, поскольку обычно будущее является ответом на прошлое... [7]"

Exempla передавались таким образом из поколения в поколение. Изыскивая примеры для иллюстрации своей речи о предрассудках многочисленных народов, и цитируя египетские, персидские, гирканские обычаи, Цицерон, будучи сам мастером exemplum, ссылается на Хрисиппа, составившего список странных (то есть не греческих) похоронных практик: "Существует множество других обычаев, сведения о которых собрал Хрисипп, поскольку исследователь не должен пренебрегать никакими деталями [8]. Представляя школу стоиков, Хрисипп действительно был "великим компилятором", как называет его Круазе. Он собирал различные примеры у предшествующих авторов, например у компаньона Александра, Онесикрита, которого цитировал Страбон. Тот утверждал, что, оскорбленный обычаем высушивания трупов в Согдиане-Бактрии, Александр запретил этот обычай [9]. Другой текст констатировал тот же обычай во времена преемников Александра [10]. В целом классификация Хрисиппа имела большой успех, поскольку описание уже ушедших варварских практик (как, например, инцест у персов) идентично (или почти совпадает) описанию Плутарха [11] и поскольку Порфирий (в III веке н.э.) все еще ссылается на бактрийскую практику. Наконец, мы обнаруживаем список Хрисиппа, почти неизмененный, у Евсевия Кесарийского в IV веке после Р. Х. [12].

EXEMPLA И УРОКИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МОРАЛИ