Дарий Великий заслуживает большего

Что переводится как «Железная богиня милосердия». Это китайский улун с самым крутым названием за всю историю чаев.

В других обстоятельствах я бы заварил его в гайване, но на троих его бы не хватило.

Бабушка с бабулей сели на диван – каждая в своем углу, а я устроился в кресле. Через несколько минут бабуля взяла пульт и включила какое-то кулинарное соревнование.

Для людей, которые не использовали специи, бабушка и бабуля поразительно увлекались подобными шоу.

Так мы сидели и пили чай, и молчание нарастало между нами волной упущенных возможностей.

Я хотел, чтобы бабушки предложили мне сесть рядом с ними.

Хотел, чтобы они поставили шоу на паузу и мы бы поговорили.

Хотел, чтобы они были больше похожи на Маму и Бабу.

Но не знал, как сказать об этом вслух.

Так что я сказал:

– Пойду спрошу Лале, не хочет ли она чаю.

Дверь в комнату сестры была полуприкрыта, но я все равно постучал: один раз, потом три, потом еще три. Это был наш секретный стук.

– Хочешь чаю?

– Да.

Лале подобрала ноги и разрешила мне сесть к ней на кровать. Там лежала большущая нежно-розовая подушка с подлокотниками и фиолетовой бахромой сверху. Вмятина посередине намекала, как много часов Лале провела, читая на этой подушке.

Я протянул сестре керамическую дегустационную чашку с логотипом «Роуз Сити» и наклонил голову, чтобы прочитать надпись на корешке.

– «Сияние»? И как, тебе нравится? – спросил я.

– Ничего.

– Не страшно?

– Нет.

Лале подула на чай и сделала глоток. Я отхлебнул из своей чашки.

– Хм. – Лале причмокнула. – Сладко!

– Чувствуются медовые ноты, – подтвердил я. – И молоко. Но сахар я не добавлял.

– Правда?

Я кивнул.

Лале снова поднесла чашку к губам.

– Мне нравится. Но персидский чай все равно лучше.

– Я запомню.

Мы сидели, наслаждаясь компанией Те Гуань Инь, а потом я спросил:

– Как дела в школе?

Лале пожала плечами.

– Мика и Эмили продолжают тебя изводить?

Она опустила голову.

– Мне жаль.

– Ничего страшного.

Но я не мог с ней согласиться.

– Ты говорила об этом с учительницей?

– Нет, – вздохнула Лале. – Эмили – ее любимица. Никогда не доставляет неприятностей.

– Понятно.

Будь у меня такая возможность, я бы с радостью окружил сестру силовым полем, чтобы защитить ее от Мики, Эмили, учительницы и других Бездушных Приверженцев Господствующих Взглядов, встреча с которыми ей только предстояла.

Но собственная беспомощность выводила меня из себя.

– Я могу что-нибудь сделать?

Лале покачала головой и снова уткнулась в книгу, давая понять, что не хочет больше это обсуждать.

Я наклонился и поцеловал сестру в макушку.

– Я люблю тебя, Лале, – прошептал я ей в волосы.

Было почти девять, когда наконец раздалось громыхание гаражной двери. Все уже разошлись по комнатам, но я сидел на кухне, охлаждая пострадавшее место.

Торопливо бросив лед в раковину, я достал из холодильника остатки начинки для тако.

– Привет, милый.

Я обнял маму, но ее тело напоминало поляризованную пластину корпуса, жесткую и хрупкую. Чуть погодя она наконец расслабилась – но тут запищала микроволновка.

– Ты не обязан был это делать.

– Но я хотел.

– Ладно. Как прошел твой день?

– Нормально. – Я видел, что мама не в настроении слушать историю о том, как меня ударили коленом в пах.

И я был не в настроении снова об этом рассказывать.

– А твой? – спросил я.

– Он был очень долгим.

Я снял с полки тарелку и достал из холодильника салат и помидоры, пока мама проверяла что-то в телефоне. Оторвавшись на секунду от экрана, она нахмурилась:

– Я и сама могу приготовить себе ужин.

– Да мне несложно. Заварить тебе чаю?

Мама вздохнула и села за стол.

– Лучше не надо. Спасибо.

Я взял свою чашку со второй заваркой Те Гуань Инь, в которой ярче, чем в первой, проявились сочные цветочные ноты, и сел рядом с мамой.

– Как тест по алгебре?

– Тройка.

– Может, тебе нужна помощь? Если хочешь, разберем задания вместе.

– Все в порядке. После тренировки я пошел к Чипу, и мы вместе все прорешали.

– О… Как мило. – Мама откусила тако и принялась жевать, внимательно глядя на меня. – Я смотрю, вы много времени проводите вместе.

Не знаю, почему я услышал в ее словах обвинение.

И почувствовал, что должен оправдываться.

– Чип помогает мне с алгеброй, – сказал я. – И кстати, я оставил велосипед у него дома. Можешь завтра утром подбросить меня до школы?

И снова между бровей у мамы появилась хмурая складка.

– Завтра не могу. У нас собрание рано утром. Придется кому-то из бабушек тебя отвезти.

– А.

– Сам знаешь, я бы с удовольствием.

– Да ничего. Правда.

Дальше мы сидели в тишине.

Мама молчала о чем-то, что я должен был знать – но не знал.

Когда с тако было покончено, она вытерла руки и рот – аккуратно, чтобы не размазать помаду.

– Пойду уложу Лале.

– Бабуля уже уложила. Даже уговорила принять ванну.

– В самом деле?

– Ага.

– Здорово. – Мама бросила взгляд на лестницу.

Я продолжал пить чай.

– Тогда, может, что-нибудь посмотрим? Например, «Звездный путь».

– Хм.

Прежде мама никогда не предлагала мне посмотреть «Звездный путь».

Это была наша с папой фишка.

И теперь я не знал, что ответить.