Дарий

Атосса кивнула, тряхнув гривой распущенных золотистых волос.

— Пришлось, сестренка.

— И тебе никто не помог?

— Как назло рядом не оказалось ни рабынь, ни евнухов. Я подозреваю в этом происки Бардии, ведь это он толкает меня в объятия Гауматы.

— Что же теперь будет, Атосса? — прошептала младшая.

— Не знаю.

— Ты виделась с Бардией после… этого?

— Нет.

— Но ведь в гарем тебя вернули по распоряжению Бардии. Так мне сказали евнухи.

— Видимо, у Бардии состоялся разговор с Гауматой, — промолвила Атосса, подымая волосы и закалывая их гребнем, чтобы не замочить в воде. — Полагаю, Гаумата, здраво рассудив, наотрез отказался взять меня в жены. Вот Бардия и спровадил меня сюда.

— Как это ужасно! — простонала Артистона, у нее на глазах появились слезы. — Милая Атосса, как же несправедлив и безжалостен к тебе царь!

Однако Атосса была иного мнения.

— Все не так ужасно, малышка, — бодро сказала она, устроившись в неглубоком овальном бассейне, так что из воды торчали ее округлые колени, плечи и голова в ореоле небрежно заколотых волос. — Я избавилась от Гауматы, это большая удача для меня. Теперь Бардия хоть в какой-то мере будет считаться с моими желаниями.

Артистона присела на низенькую скамеечку рядом с кромкой бассейна. В ее больших синих глазах светилось неподдельное восхищение смелостью Атоссы. Все-таки у нее необыкновенная сестра!

* * *

Прошло совсем немного времени, и однажды вечером, когда Атосса пребывала в состоянии грустной меланхолии, слушая тягучую песню рабыни-дрангианки под мелодичный рокот струн, перед ней вдруг предстал евнух, пришедший с мужской половины дворца.

Рабыня оборвала песню на полуслове, дутар[31] у нее в руках умолк.

Евнух склонился в низком поклоне, его лысина заблестела в свете масляных светильников.

— Я слушаю тебя, — промолвила Атосса, возлежа на подушках у стены под большим цветастым ковром.

— Мне велено передать тебе, о госпожа, что сегодняшнюю ночь ты проведешь в царской опочивальне, — сказал медленно распрямившийся евнух. — Твой брат желает сделать тебя своей супругой.

Атосса слегка приподнялась на локтях, глаза ее так и впились в невозмутимое бритое лицо евнуха.

— Царь сам сказал тебе об этом? — переспросила удивленно Атосса.

— Нет, об этом мне сказал царский постельничий, — был ответ.

— Хорошо, ступай, — Атосса сделала повелительный жест.

Евнух попятился к двери.

— Нет, постой! — Атосса вскочила с подушек, полы ее халата распахнулись, открыв взору евнуха обнаженные ноги. — Передай от меня царю, что я… — Атосса закусила губу, размышляя; грудь колыхалась от волнения. — Передай царю, что он мудр и великодушен, что он никогда не раскается в этом своем поступке. А теперь иди!

Почтительно поклонившись, евнух удалился. Атосса созвала рабынь, потребовала зеркало, повелела принести свои самые лучшие наряды. Затем отправилась к бассейну, где рабыни мыли и умащивали ее тело разными благовониями, наносили на ее лицо маску из смеси меда и кунжутного масла, наряжали ее, укладывали волосы в замысловатую прическу. Атосса нервничала, швыряла украшения, била нерасторопных рабынь по щекам: такого с нею прежде не бывало.

Когда спустя три часа тот же самый евнух вновь появился в покоях Атоссы, чтобы проводить ее в царскую опочивальню, он даже поначалу и не узнал Атоссу в возникшей перед ним красавице с удивительной прической в виде множества завитых локонов, обрамлявших лицо с насурьмленными бровями и с ярко-красными губами. Длинное сиреневое платье из тонкого виссона плотно облегало ее стан, белый газовый шарф дополнял ее наряд, ниспадая с головы на плечи и грудь.

— Идем. Я готова, — сказала она.

Шагая длинными гулкими переходами, где лишь светильники, стоявшие на подставках возле высоких дверных проемов, указывали путь в запутанном лабиринте дворца, Атосса размышляла, какими же словами ей обратиться к брату-царю. Как повести себя, если Бардия будет с нею вызывающе надменен или оскорбительно язвителен? От этой встречи зависит многое в судьбе Атоссы, если не все. Атосса знала, что бактрианка, жена Бардии, родила ему дочь, а все рожденные ею сыновья умерли во младенчестве. Распространился слух, что у этой женщины больше не может быть детей. И как бы сильно ни был привязан к ней Бардия, ему все равно придется взять другую жену, которая должна родить наследника престола.

«Только терпением и лаской я смогу привязать к себе Бардию, — думала Атосса, — только потакая его слабостям, сумею расположить его доверие. И конечно же, нужно быть непревзойденной на ложе любви!..»