Дарий

Атосса, сбрасывая с себя дрему, постаралась улыбнуться, не открывая глаз. Чувствуя, что фаллос брата вошел в нее она едва не вскрикнула от боли и открыла глаза. Увидев перед собой лицо незнакомого мужчины, очень похожего на ее брата, она испугалась и стала вырываться. Но острейшая боль, пронзившая ее тело, лишила Атоссу сил.

Незнакомец, навалившись на нее сверху, шумно дышал, с каждым телодвижением все глубже вгоняя свой страшный жезл, превратившийся в орудие пытки. У Атоссы брызнули слезы из глаз, она невольно вскрикнула, вцепилась ногтями в мускулистые плечи чужака, желая вырваться во что бы то ни стало. Но тот только захохотал, словно не чувствовал боли и явно наслаждаясь бессилием женщины перед его звериной мощью и неуемной похотью самца.

Атосса хотела расцарапать своему насильнику лицо, но тот успел перехватить ее руки и крепко держал их, вдавив своими ладонями в мягкую постель. От боли у женщины потемнело в глазах, и она потеряла сознание.

Очнулась Атосса от того, что кто-то брызгал водой ей в лицо.

Она приподняла голову и увидела сидевшего рядом на постели незнакомца с тазом для омовений в руках.

— Жива? Хвала Митре! — воскликнул он, поставив таз с водой на пол.

Его сходство с Бардией было поразительно!

— Кто ты? — слабым голосом спросила Атосса.

— Твой брат, — с усмешкой ответил незнакомец. — Разве не видишь?

— Вижу, — промолвила Атосса и села на ложе. — Ты не Бардия, хоть и очень похож на него.

— Вглядись внимательнее, сестра. Я твой брат. Просто ты не видела меня без одежд, поэтому…

— Не морочь мне голову! — перебила Атосса. — У Бардии совсем другой голос и волосы у него светлее. И шрама на шее у него нет.

— Волосы можно покрасить, голос изменить, а этот шрам — память об египетском походе. — Чужак придвинулся к Атоссе. — Ты запомнила меня таким, сестра, каким я был до похода в Египет. И не желаешь воспринимать меня как своего брата сейчас, хотя еще недавно ты сама просилась ко мне на ложе. Что случилось? Я не узнаю тебя, Атосса!

Глаза Атоссы внимательно изучали это близкое и такое родное лицо, которое могло принадлежать только Бардии. И все же это был не он! Атосса чувствовала это, хотя не знала, как доказать обратное даже себе самой.

Незнакомец, с небрежной улыбкой взирая на Атоссу, наблюдал за ее лицом и той внутренней борьбой, которая происходила в ее душе.

Дабы развеять сомнения, Атосса провела кончиками пальцев по лицу сидящего рядом мужчины, откинула волосы с его лба. В самом деле, волосы можно подкрасить хной. А шрама у Бардии до похода в Египет не было, после возвращения брата из Египта Атосса редко виделась с ним, поэтому могла и не заметить этот шрам. Но у Бардии имелась еще одна отметина — родимое пятно на мочке левого уха. Атосса захотела взглянуть на него и оторопела, увидев, что уха под волосами вовсе не оказалось.

— Где твое ухо, брат? — спросила Атосса, окончательно убедившись, что перед ней не Бардия.

— Оставил в Египте, — прозвучал ответ. — В сражении под Мемфисом какой-то египтянин оказался ловчее меня и отсек мне ухо мечом, видимо, хотел раскроить мне голову.

Атосса кивнула, сузив глаза, словно предвкушая свое торжество.

— Может быть, я и не углядела бы шрам на шее брата, — сказала она, — но то, что Бардия не терял в сражении ухо, я знаю точно. Кто ты? Отвечай! — и опасливо отодвинулась к краю ложа.

Незнакомец тряхнул рыжими волосами и засмеялся:

— Задумка твоего брата не удалась. Придется мне, как видно, сознаваться, дабы ты, прелестное создание, не натравила на меня в своих молитвах Ангро-Манью[32]. Меня зовут Смердис. Я брат Гауматы.

— Родной брат? — осведомилась Атосса.

— Нет, сводный. Мы ведь с ним непохожи друг на друга.

— Я бы не сказала, — заметила Атосса, — брови у тебя точь-в-точь как у Гауматы.

— Ну разве что только бровями мы и схожи, — усмехнулся Смердис.

— Это Бардия повелел тебе встретить меня в царской опочивальне? — Атосса в упор взглянула на Смердиса.

Тот виновато кивнул.

— Мой брат рассчитывал ввести меня в заблуждение твоим сходством с ним?

Смердис опять кивнул.

Атосса уронила голову на согнутую руку.

— Как это низко и жестоко! Как это по-мужски! — вырвалось у нее.

— Прости, что я причинил тебе боль, — пробормотал Смердис, думая, что Атосса плачет.

Но Атосса вовсе не собиралась плакать. Она подняла голову, ее большие глаза гневно блестели.

— Положим, я попалась бы на обман, что было бы дальше?

— Ты принародно стала бы моей женой, — ответил Смердис, — а спустя какое-то время твой брат открыл бы тебе свой обман. Вот и всё.

— Значит, до открытия обмана, по замыслу Бардии, ты должен был замещать его на царском троне, так? — жесткий тон и пронзительный взгляд Атоссы говорили о том, что она мысленно что-то взвешивает.

Смердис был немногословен и вновь лишь кивнул.

Теперь Атоссе стал ясен коварный замысел Бардии. Она слышала, что у Гауматы есть брат, но ни разу до этой ночи не видела его. Вероятно, Бардия, убедившись, что силой принудить Атоссу к браку с неугодным ей человеком не удастся, а угоден ей в мужья лишь он сам, вознамерился перехитрить сестру при помощи своего двойника.