Дарий

Перебивая друг друга, они стали умолять Атоссу о пощаде, ссылаясь на то, что в их подневольном положении остается только исполнять волю царя, какова бы она ни была, иначе можно расстаться с жизнью.

— Даже если бы мы отказались тогда помогать Камбизу, это ничего бы не изменило, — оправдывался Багапат. — Камбиз велел бы нас тут же обезглавить и воспользовался бы помощью других слуг.

— А мы, о несравненная Атосса, хоть и совершили насилие над тобой, зато делали это так, чтобы не оставить синяков на твоих прекрасных руках, — вторил Багапату Артасир. — Я даже закрыл глаза, дабы не видеть того, что вытворял над тобой твой жестокий брат.

— И мы не обмолвились об этом ни одному человеку, — вставил Багапат, — дабы слух об этой гнусности Камбиза не разошелся в Пасаргадах.

— Нам было дорого твое незапятнанное имя, о царица, — добавил Артасир. — Мы и представить себе не могли, что в своей похоти Камбиз пойдет дальше, сделав законными супругами тебя и Роксану.

Выслушав с непроницаемым лицом евнухов, Атосса сказала:

— Помните, что отныне ваша жизнь в моих руках. Бардия без ума от меня и выполнит любую мою волю. Если вы хотите, чтобы я забыла прошлое, вы обязаны делать все, что я скажу.

Евнухи принялись заверять Атоссу, что готовы служить только ей.

— В таком случае достаньте сильного яду, но так, чтобы никто во дворце не знал об этом, — повелела Атосса. — Яд передадите моей рабыне Атуте.

Артасир и Багапат испуганно переглянулись, догадавшись, что Атосса желает кого-то отравить.

— Мы сделаем все, как ты велишь, о госпожа, — склонив голову, произнес Багапат.

— Мы сделаем все, царица, — сказал Артасир, — даже если этот яд предназначен для нас.

Атосса милостиво улыбнулась:

— Не беспокойтесь, скопцы. Вы мне еще понадобитесь.

В канун свадебного торжества, когда во дворце уже собирались гости и были принесены все полагающиеся по этому случаю жертвы светлым божествам-язата, неожиданно умерла бактрианка, жена Бардии. Лекарь, осматривавший тело умершей, обнаружил следы отравления. Присутствовавший при этом Гаумата сразу сообразил, чьих рук это дело.

Он поспешил в покои Атоссы и застал ее в свадебном наряде в окружении рабынь, делавших последние приготовления перед выходом их госпожи в пиршественный зал.

Евнухи пропустили Гаумату, поскольку знали, что он будет на свадьбе посаженным отцом. По обычаю, именно посаженный отец должен передать невесту жениху, наградив ее тремя ударами плети и получив от жениха символический выкуп в виде лазуритового ожерелья — символа искренних мыслей и добрых намерений.

— Вашти умерла, — сообщил Гаумата Атоссе, наблюдая в бронзовом зеркале за ее реакцией.

Атосса даже бровью не повела.

— Полагаю, это не расстроит наше свадебное торжество, — сказала она, не глядя на Гаумату.

— Вашти не просто умерла, но была отравлена, — добавил Гаумата.

— Бедняжка, — Атосса изобразила огорчение на своем лице. — Кому же она помешала?

— Это надлежит выяснить, — сказал Гаумата и сурово кашлянул в кулак. — Отравитель непременно будет найден.

— Прощу тебя, не говори об этом Бардии. Не омрачай ему этот светлый радостный день. Пусть царь узнает о случившемся завтра. Ведь Вашти все равно не вернуть.

— Не смею противиться твоей воле, о божественная, — произнес Гаумата и поклонился…

Смердис, на коего были обращены взоры множества гостей, заметно волновался. Он едва не упал, когда преклонил колено, чтобы Гаумата повязал ему на голову венец жениха. Уже после всех ритуалов, когда свадебная чета шествовала к возвышению, где им следовало находиться во время свадебного пира, Атосса крепко стиснула в своей маленькой руке мизинец и безымянный палец богатырской руки Смердиса и прошептала из-под прозрачного покрывала, скрывавшего ее лицо:

— Смелее, государь. Выше голову!

Расторопные слуги меняли одно за другим блюда на столе у жениха и невесты. Тут были и жареные куропатки в остром соусе, и приправленная сильфием зайчатина, и перепела, сваренные в меду… На смену мясным кушаньям подавались рыбные.

Атосса угощалась всем понемногу, не в силах отказать себе в таком удовольствии, с недоумением поглядывая на Смердиса — тот почти ничего не ел.

— Что с тобой? — обратилась к нему Атосса. — Ты не заболел?

Смердис отрицательно мотнул головой.

— Гляди, сколько людей собралось, чтобы порадоваться за нас с тобой, — Атосса кивнула на длинный, не имеющий крыши зал, где в три ряда стояли столы, уставленные яствами. Здесь собралась вся знать Экбатан.

Одеяния гостей радовали глаз сочетанием самых ярких цветов. Притягивали взор тщательно завитые прически и бороды мидийских вельмож. Персов среди пирующих было мало.

— Твой хмурый вид, мой милый, здесь явно не к месту. — Атосса игриво дернула Смердиса за рукав кандия. — Скажи, чем ты опечален?

— Сегодня утром умерла Вашти, супруга твоего брата, — тихо промолвил Смердис. — Кто-то отравил ее. Не нравится мне это.

— Значит, Гаумата все же проболтался, — недовольно прошептала Атосса.