Дарий

— Мне надоело быть игрушкой в руках мужчин. Надоело терпеть мужские капризы и издевательства! Сначала Камбиз надругался надо иной, теша свою необъятную похоть. Причем никто из знати не вступился за меня, ни один царский судья не упрекнул Камбиза в кровосмешении и нарушении обычаев. Более того, старейшины выдумали удобную отговорку, дабы соблюсти свое лицо и не прогневать вспыльчивого Камбиза. Поскольку царю дозволено все, стало быть он имеет право и лишать девственности родных сестер. Что в этом такого? Ведь у мидян, наших соседей, с давних пор мать прелюбодействует с собственным сыном, отец — с дочерью, брат — с сестрой. И они полагают, что такой брак якобы угоден богам. Никто не вспомнил тогда, что позорный этот обычай распространен не среди всех мидян, он существует в племени магов.

Когда я поняла, что мужчины всегда найдут отговорку, дабы оправдать свои низменные побуждения, а также собственную беспомощность и трусость; когда мне с очевидной ясностью показали, что меня ожидает в случае моего сопротивления, — вот тогда-то я и решила для себя, что в дальнейшем стану обращаться с мужчинами так, как они того заслуживают. Бардия вздумал подшутить надо мной, сведя меня на ложе со Смердисом, за это я лишила его жизни. И не жалею об этом.

— А чем тебе помешала Вашти? — мрачно спросил Гаумата.

— Вашти с лёгкостью могла отличить Смердиса от Бардии, — ответила Атосса. — Только этого мне не хватало!

— Ты что же, хочешь, чтобы Смердис правил вместо Бардии? — ужаснулся Гаумата. — Да ты в своем уме?!

— А ничего другого и не остается, — холодно ответствовала Атосса. — Стоит открыть правду, и вас обоих ждет казнь. Если мидийцы еще смогут как-то поверить в вашу непричастность к гибели Бардии, то уж персы ни за что не поверят этому. Напротив, это вызовет только их гнев: будто бы вы, как дальние родичи последнего мидийского царя, вознамерились возродить мидийское царство. Вот о чем они подумают. И уж тем более никто не поверит, что в смерти Бардии повинна я.

Смердис и Гаумата молча переглянулись, сознавая убийственную правоту Атоссы.

— Все обойдется, если вы оба станете слушаться меня, — продолжила Атосса, не давая братьям возможности опомниться. — Пармиса, дочь Бардии, уже видела Смердиса и признала в нем отца. Все слуги и евнухи Бардии тоже принимают Смердиса за моего брата. Знать, которая может видеть царя лишь на расстоянии, и подавно ни о чем не догадается.

— Но есть люди, которые имеют доступ к царю в любой день, — высказал опасение Гаумата. — Прексасп, к примеру. По своей должности Прексасп обязан делать доклады царю о положении дел в государстве. Бардия часто беседовал с Прексаспом наедине. О чем они совещались? Какие поручения давал Бардия Прексаспу? Мы этого не знаем…

Так вот, он может заявиться к Смердису и доложить о выполнении какого-либо царского поручения, или захочет посоветоваться о каком-нибудь тайном деле, а мой брат и двух слов не сможет связать. Ведь он же законченный тупица!

Смердис, услышав это, набычился, но промолчал.

— Зато у Смердиса его мужское достоинство совершенно невероятных размеров, как у истинного царя, — улыбнулась Атосса, заступаясь за мужа.

— К сожалению, в беседах с Прексаспом или с главным писцом это Смердису не пригодится, — проворчал Гаумата, сделав ударение на слове это.

— Не обессудь, но царскую канцелярию тебе придется взять на себя, — обратилась Атосса к Гаумате. — В общении с Прексаспом Смердис может полагаться и на мою помощь. Думаю, мое присутствие на этих тайных советах не смутит Прексаспа, а уж я разберусь, что к чему.

— Не сомневаюсь в этом, о светлейшая, — с едва заметной ехидцей обронил Гаумата.

— Сразу предупреждаю, не вздумайте избавиться от меня, — угрожающе промолвила Атосса. — Я все предусмотрела. Моя смерть неизбежно повлечет за собой и вашу гибель.

— О чем ты говоришь, дорогая? — воскликнул Смердис, сделав порывистое движение к Атоссе, которая сидела в кресле, крепко стиснув руками подлокотники. — Куда мы без тебя? В тебе наше спасение!

Смердис упал на колени и коснулся лбом носков туфель Атоссы, выглядывающих из-под длинного цветастого платья, больше похожего на балахон.

— Твой брат, кажется, так не думает, — произнесла Атосса, пристально глядя на хмурого Гаумату.

Смердис раздраженно обернулся на Гаумату, не вставая с колен.

— Смири гордыню, брат, — сердито сказал он. — Поздно уповать на богов, лучше положиться на Атоссу. Ныне она для нас и Анахита, и Армаити[36]!

— Именно это меня и тревожит, — нехотя признался Гаумата.

Однако, поборов свои колебания, Гаумата тоже опустился на колени и поцеловал туфлю Атоссы.

Атосса торжествовала, отныне желанная власть была у нее в руках.

Глава шестая Прексасп