Дарий

Поэтому Арсам непреклонным тоном повторил:

— Я намерен дождаться Уштана. Только он разрешит мои сомнения.

Багасар, желая сгладить возникшую напряженность, предложил Интаферну, Мегабизу и Аспатину не уезжать из Пасаргад до возвращения Уштана.

Гости согласились, не видя иной возможности сделать Арсама своим предводителем.

Дни проходили за днями, а Уштан все не возвращался.

Внезапно в доме Арсама объявился Гистасп.

— Откуда ты? — спросил сына Арсам, предчувствуя недоброе.

— Из Суз, — ответил Гистасп. — Отана вызвал меня из Гиркании, чтобы известить об ужасном злодеянии, отец. Бардии нет в живых.

И Гистасп в немногих словах поведал отцу все то, что Арсаму и так уже было ведомо.

Не заметив на лице отца признаков потрясения, Гистасп удивился:

— Ты уже знаешь об этом?

Арсам молча кивнул.

— Но откуда?! — воскликнул Гистасп.

— Плохие вести распространяются по свету быстрее хороших, сын мой, — Арсам пожал плечами. — Лучше скажи, как об этом узнал Отана?

— От дочери, — ответил Гистасп. — Его дочь — в царском гареме. Ее зовут Фейдима.

— Фейдиме показалось что-то подозрительным в царе? — поинтересовался Арсам.

— В том-то и дело, что не показалось, отец, — горестно вздохнул Гистасп. — Фейдима уверена, что царь лишь похож на Бардию. Но это не Бардия. В этом же убеждена Атосса, его сестра.

Старый Арсам был близок к отчаянию. Все складывалось вопреки его желанию, меньше всего ему хотелось еще раз убедиться в достоверности слухов. У него оставалась последняя надежда — Уштан.

«В конце концов и Атосса может ошибаться, — упрямо продолжал стоять на своем Арсам в своих мысленных рассуждениях. — Женщинам доверять нельзя. Они глупы и ветрены! Это просто смешно — довериться женщинам и поднять оружие на сына Кира!»

Пришло время — и наконец-то возвратился домой и Уштан.

Едва завидев друга на пороге своего дома, Арсам бросился к нему, желая немедленно расспросить его о царе, дабы рассеять наконец свои мучительные тревоги и сомненья. Последние несколько дней он не мог ни есть, ни спать, до такой степени был вымотан долгим ожиданием.

— Говори же, Уштан, говори! — задыхаясь от волнения, потребовал Арсам, уединившись с другом в своих покоях. — Ты видел царя?

— Нет, не видел. — Уштан печально вздохнул, опускаясь на стул. — Меня даже не пустили во дворец. Со своей просьбой я был вынужден пойти к хазарапату. Но и хазарапат не стал со мной разговаривать, отослав к патиакшу. А патиакш ныне Ардиманиш, как ты знаешь. О чем мне разговаривать с этим негодяем? Я и вернулся домой.

— Ты что же, даже не попытался пробиться на прием к царю под каким-либо иным предлогом? Или обманом? Или переодеться в дервиша, жреца? — возмутился Арсам.

— Да пытался я, — раздраженно ответил Уштан. — Мне ли не знать, как это делается. Все было тщетно! Во дворце полностью сменили стражу, много новых евнухов, где их только понабрали! Я не встретил ни одного знакомого лица. Самое печальное, что царя окружают сплошь мидяне, персов рядом с ним почти нет.

Арсам не скрывал своего разочарования. У него было такое ощущение, что лучший друг просто обманул его.

— Я так надеялся на тебя, Уштан, — сердито промолвил Арсам. — А ты меня подвел!

— Что ж я мог сделать, Арсам? — Уштан всплеснул руками. — Превратиться в голубя и залететь в царские покои через окошко?

— А мне что теперь делать?

Арсам рассказал другу о людях какие гостят у него. И о том, на какое опасное дело они его подбивают. Даже его сын заодно с ними!

Уштан ответил не задумываясь:

— Мне кажется, Арсам, что правота на стороне Гистаспа и остальных. Я сам больше склоняюсь к мысли, что Бардии нет в живых. Я советую тебе отбросить колебания и взять в руки знамя, которое они тебе предлагают.

— Это заговор, Уштан. Понимаешь? — медленно произнес Арсам. — Заговор против царя.

— Бардия мертв, судя по всему… — Уштан не успел договорить, как Арсам сердито перебил его:

— Это все слухи и кривотолки, дружище! А вдруг всю эту кашу нарочно заварил сам Бардия, тем самым подталкивая особо недовольных к мятежу? Ты говоришь, что вокруг царя полно мидийцев, а чему тут удивляться? Мидийская знать устала от войн и поддерживает миролюбивые идеи царя, в то время как знатные персы в большинстве своем глухо ропщут, они жаждут новых походов и грабежей. Вот Бардия и решил спровоцировать их на восстание — и уничтожить своих противников. Способ известный.

Видя, что Уштан озадаченно молчит, Арсам уже более спокойным голосом продолжил:

— Я верно служил великому Киру, не считая унизительным для себя склонять пред ним голову. Я был предан старшему сыну Кира, хотя Камбиз часто бывал несправедлив к своим приближенным. Мне доподлинно известно, что Камбиз нашел свою смерть от рук заговорщиков. Может, эти люди и младшему сыну Кира готовят ту же участь, желая прикрыться моим именем. Кто знает? По моим подозрениям, Интаферн и Мегабиз повинны в смерти Камбиза, — негромко добавил Арсам и прижал палец к губам: дескать, об этом следует помалкивать.

В тот же день Арсам поставил своих гостей в известность, чтобы они не рассчитывали на него в своих коварных замыслах против царя.