Дарий

— Гостям будет объявлено, будто бы царь отправился на Священную гору, чтобы в этот торжественный день помолиться Солнцу за благополучие всех персов и мидян, — сказал Ардиманиш. — Дары, привезенные царю, можно будет вручить патизейту. Собственно, и в присутствии царя любые приношения вручаются ему же.

— Что будем делать? — громко спросил Отана, обращаясь ко всем.

— Самое лучшее — это разойтись, — заявил Гидарн. — Не скакать же нам вслед за самозванцами в Сикайавати!

— А почему бы и нет? — подал голос пробудившийся Дарий.

Все изумленно обернулись на него. Никто из заговорщиков не воспринимал всерьез сына Гистаспа, полагая, что он ввязался в это дело, лишь повинуясь воле отца.

Гидарн презрительно усмехнулся, давая понять, что на столь нелепый вопрос ответа не требуется.

— Юноша, можешь дремать дальше, — с нескрываемой ехидцей бросил Дарию Интаферн. — Твоего мнения здесь никто не спрашивает.

У Дария щеки вспыхнули огнем. Он резко вскинул голову и встретился взглядом с Интаферном. В глазах у Дария был вызов.

— Атосса призывает нас действовать, — как бы между прочим вставил Ардиманиш.

— Глупая женщина! — небрежно обронил Гидарн. — Что она в этом смыслит?

— Я думаю, нам нельзя отступать, — сказал Гобрий. — Пусть в Сикайавати, но мы должны добраться до магов.

Другого такого случая может не быть. Нынче в Экбатанах собралась почти вся персидская знать — это удобный момент, чтобы объявить об убийстве Бардии и самозванце, занявшем престол.

— И об убийстве обоих самозванцев, — добавил Гистасп. Отана переглянулся с Гистаспом и понял его без слов.

— Клянусь Митрой, нам надо попытаться, — сказал он. — Маги уверены, что они в полной безопасности, находясь в крепости. Нужно воспользоваться их беспечностью.

— Ты сошел с ума, Отана! — невольно вырвалось у Гидарна. — Как ты можешь поддаваться на призыв глупой женщины и юнца? Пойми, в Сикайавати находится преданный магам гарнизон из семисот воинов. Нам не одолеть их, даже если с нами будет сам Вэрэтрагна[50]!

— Вэрэтрагну нам заменит хитрость, — промолвил Отана, сощурив большие миндалевидные глаза.

— Гидарн прав, — засомневался Мегабиз, — это бессмысленная затея.

— Случайно Атосса не подсказала тебе, как нам восьмером расправиться с целым гарнизоном крепости? — язвительно обратился к Ардиманишу Интаферн. — А может, давайте, спросим у Дария — он даст нам дельный совет…

Интаферн взглянул в сторону Гистаспа.

Гистасп, не обращая внимания на язвительный тон Интаферна, заговорил с сыном серьезным голосом:

— Ты слышал вопрос Интаферна?

Дарий молча кивнул.

— Что ты можешь ему ответить?

— Я знаю, что надо делать, отец.

— Говори. Мы слушаем тебя.

— Нужно послать меня в Сикайавати под видом гонца, — сказал Дарий, слегка волнуясь. — Я скажу магам, будто в Экбатанах началось восстание. Будто бы среди знатных персов, собравшихся в царском дворце, распространился слух об убийстве Бардии. Скажу, что царская стража разбежалась и в городе царит неразбериха. Затем следом за мной в крепости объявится Ардиманиш, который подтвердит мои слова. Вместе с Ардиманишем прибудете все вы, якобы не поверившие слухам и готовые сражаться за истинного сына Кира. Таким образом мы все проникнем в крепость без всяких подозрений и во время совета, на который маги непременно соберут нас, мы и осуществим задуманное.

— А как мы выберемся из крепости, убив Смердиса и его брата? — поинтересовался Гидарн. — Ведь нам никто не откроет ворота без приказа тех же магов. И что мы тогда станем делать?

Поскольку Дарий растерянно молчал, за него ответил язвительный Интаферн:

— Сын Гистаспа хочет сказать, что после свершения справедливого возмездия всем нам придется доблестно сложить головы в неравной схватке, дружище Гидарн. Разве можно думать о собственной жизни, когда речь идет о спасении Персидской державы?

Отане не понравился его тон.

— Зачем ты ввязался в это дело, Интаферн, раз не готов к самопожертвованию? — с осуждением проговорил Отана. — Разве не ясно было с самого начала, что задуманное нами чревато смертельным исходом для всех нас? Еще в Сузах мы все единодушно высказывались за то, что ради высокой цели можно и пожертвовать собой. Теперь же выясняется, что кое-кто из нас слишком дорожит своей шкурой.

Гидарн пробормотал смущенно:

— Мы же не договаривались на самом деле сложить головы ради этой цели. В Сузах мы обдумывали любые возможности, чтобы избежать этого.

— Главная цель все же — убить магов! — сделал акцент Отана. — А уж потом будем думать о спасении. Но если даже путей к спасению не останется, хотя есть возможность умертвить магов, то, я полагаю, отступать от задуманного все равно не следует. Кто не согласен со мной?

Гидарн промолчал, по его лицу было заметно, что в нем происходит внутренняя борьба.

Ардиманиш нервно кусал губы. Он не осмеливался возразить Отане, не желая выказать себя трусом.

Интаферн, уязвленный упреками Отаны, тоже хранил молчание, поигрывая рукоятью акинака, висевшего у него на поясе.

Мегабиз тоже помалкивал, глядя на Интаферна.