Дарий

— Не знаю, — Дарий пожал плечами. — Признаться, я рад этому. Быть царским телохранителем — не такая уж легкая доля. Эти бессонные ночи в караулах, строгие начальники, постоянные упражнения с оружием — все это выматывает и надоедает. А знаешь, какое мучение сопровождать царя во время его выездов! Солнце печет нещадно, а ты в двойном льняном панцире, в войлочном кидарисе[20] и штанах, весь обвешанный оружием, истекая потом, должен сдерживать толпу. В Египте мы все просто сходили с ума от тамошней жары!

— Почему ты ничего не рассказываешь про египетский поход? — обиженно спросил Артафрен, присаживаясь рядом с братом. — Разве там не было ничего интересного?

— Я же рассказывал тебе и Ариаспу про битву с египтянами в Синайской пустыне, про взятие Мемфиса.

— То было начало войны, но ты умолчал о том, что было дальше. От отца я узнал, что, захватив Египет, царь Камбиз двинул часть войска в Ливию, а сам с другой частью пошел в страну Куш, цари которой, по слухам, отличаются, поразительным долголетием.

— Да, так и было, — Дарий кивнул, — только эти походы для персидского войска были неудачны. Отряд, ушедший в Ливийскую пустыню к оазису Сива, угодил в песчаную бурю и весь целиком погиб. Ни один человек не спасся. А было в том отряде тридцать тысяч воинов.

Артафрен изумленно присвистнул.

— В стране кушитов царь Камбиз не взял ни одной крепости и не выиграл ни одного сражения, но потерял от голода треть войска, — продолжил Дарий жестким и неумолимым тоном. — У нас кончилось продовольствие, и воины были вынуждены убивать лошадей и верблюдов, есть мясо и змей, и ящериц. Воды вообще не было, а пить хотелось нещадно. Особенно трудно пришлось на обратном пути, когда мы возвращались из Кушанского царства. Были съедены все животные, кроме лошадей царских телохранителей, а вокруг — пустыня. Представь: ни травинки, ни дерева, чтоб укрыться от зноя… Воинам приходилось по жребию убивать друг друга и есть даже человеческое мясо. В свите царя по ночам убивали евнухов и рабынь, потом поедали их мясо, но так, чтоб никто не видел.

— Что ты такое говоришь, брат? — с нескрываемым отвращением воскликнул впечатлительный Артафрен. — И ты тоже ел человечину?!

— А что мне оставалось делать? — пожал плечами Дарий.

— И отец ел?

— Да.

— Какой ужас! За такое кощунство боги могут покарать вас.

— Могут, — согласился Дарий. — Поэтому по возвращении в Египет жрецы устроили очистительную церемонию для всего войска. Видимо, Ахурамазда[21] смилостивился над нами, если отец и я до сих пор не ослепли, не оглохли и ничем не заболели.

— Ахурамазда, по всей видимости, решил наказать за все случившееся главного виновника — царя Камбиза, — мрачно проговорил Артафрен, который смелостью речей пошел в деда.

Дарий непроизвольным жестом слегка ударил кончиками пальцев брата по губам.

— Тсс! — тихо произнес он. — Не говори этого вслух. Нигде и никогда!

Артафрен непонимающе хлопал глазами.

В этот момент в комнату вошла Статира в длинном сиреневом платье, облегающем ее фигуру, и в белой накидке, бахрома котррой ниспадала ей на грудь. Пышные светлые волосы молодой женщины были уложены в замысловатую прическу, украшенную диадемой, на лоб и виски свешивались золотые подвески. Большие продолговатые глаза Статиры, подведенные сурьмой, были необычайно красивы и выразительны.

— Вот ты где! А я ищу тебя по всему дому, — с улыбкой сказала она и, бросив лукавый взгляд на Артафрена, попросила: — Дружок, ты не мог бы оставить нас наедине ненадолго? Дарий нужен мне по важному делу.

— Знаю, чем вы станете заниматься, — с ехидцей промолвил Артафрен, по лицу которого было видно, что ему давно известна интимная сторона взаимоотношений мужчины и женщины. — Для этих «важных дел» существует ночь. Или вам ночи мало?

— Проваливай! — с беззлобной бесцеремонностью отрезала Статира, подталкивая Артафрена к выходу. — И не вздумай подглядывать, иначе богиня Вод[22] нашлет на тебя глазную болезнь.

— Очень надо! — небрежно обронил Артафрен и скрылся за циновкой.

Дарий взирал на все это с добродушной улыбкой.

— Разве я виновата в том, что мне действительно мало ночи? — прошептала Статира, положив руки Дарию на плечи и призывно глядя ему в глаза.

Глава вторая Брат и сестра

Имя Бардия на древнеперсидском означает «сильный, могучий». Это имя как нельзя лучше подходило к младшему сыну царя Кира.

Достаточно было одного взгляда на этого высокорослого, с широкими плечами и могучей статью, юношу, чтобы понять, сколько силы таится в этом отпрыске великого царя. Именно за это Камбиз недолюбливал своего младшего брата, который был не только выше его на целую голову, но и мог дальше всех пустить стрелу из лука, сделанного из рогов горного козла. Бардия был правителем Бактрии еще при жизни Кира, и бактрийцы боготворили его. Женатый на женщине из самого знатного рода этой страны, Бардия при желании мог бы стать и полновластным царем Бактрии. По одному его слову бактрийцы встали бы за него все как один.