Дарий

Слуга не успел ответить. Атосса уже входила в дверь и, небрежно отодвинув евнуха, ответила вместо него:

— По важному, мой повелитель.

Повинуясь властному жесту Атоссы, евнух покорно удалился, притворив за собой высокие створчатые двери, закругленные вверху.

Бардия с любопытством взирал на сестру, которая приблизилась к нему с решительным видом, словно собиралась поведать ужасную тайну. Он придвинул Атоссе стул, тем самым выражая готовность внимательно выслушать ее.

Однако Атосса предпочла разговаривать с братом стоя.

— Что я узнаю, брат мой! — раздраженно начала она. — Старший евнух поведал мне, что ты пожелал уступить меня какому-то мидийцу!

— Не «какому-то мидийцу», сестра, а моему лучшему другу Гаумате, — поправил Бардия. — Гаумата знатен и предан мне, так что…

— Для меня это не имеет значения, — перебила Атосса. — Я — царица! И мое место рядом с тобой.

— Ты была женой Камбиза вопреки обычаям и по его прихоти, — молвил Бардия. — А я не намерен нарушать обычаи наших предков. К тому же я женат и люблю свою жену.

— Почему ты брезгуешь мною, брат? Разве я нехороша собою?

— Дело не в брезгливости, Атосса. Я не могу делить ложе с родной сестрой, пойми же это!

— Пойми и ты меня, брат. Я — дочь Кира! И предпочитаю царское ложе любому другому.

Бардия окинул Атоссу внимательным взглядом и заметил:

— Ты же сама негодовала, когда Камбиз еще только добивался твоего тела. Ты ненавидела Камбиза, даже став царицей. Помнится, ты говорила мне, что готова своею рукою убить его.

— Камбиз не просто спал со мной, он постоянно унижал меня, даже в присутствии евнухов и рабынь, — призналась Атосса, опустив очи. — Горькую цену платила я за свое право называться царицей. Но ведь ты совсем другой. — Атосса с нежностью взглянула на Бардию. — В тебе нет жестокости Камбиза, хоть вы и родные братья. Именно за это тебя любят твои подданные. И я любила бы тебя не как брата, а как супруга, — негромко добавила Атосса, слегка смутившись под взглядом Бардии, — если бы ты, о царь, смог перебороть в себе глупую неприязнь к кровосмешению. Ведь мое тело способно подарить тебе такое же наслаждение, как тело любой другой женщины моих лет, родство здесь не помеха.

— Если я сделаю тебя своей женой, Атосса, тем самым уподоблюсь Камбизу, — возразил Бардия. — А я не хочу этого.

— Но я не желаю делить ложе с мидийцем! — брезгливо бросила Атосса. — Наш отец сокрушил величие Мидии и лишил мидян права иметь своих царей. Ему бы совсем не понравилось твое намерение, брат мой, сделать меня женой мидийца, пусть даже и самого знатного.

— Не забывай, сестра, наш отец сам был наполовину мидийцем, — напомнил Бардия. — И в его царствование мидяне наравне с персами пользовались всеми привилегиями.

— Очевидно, предоставляя мидянам такие привилегии, ты решил превзойти нашего отца, — сказала Атосса с недоброй усмешкой. — А не боишься ли ты, брат, что Гаумата, получив в супруги дочь великого Кира, возгордится настолько, что возжелает большего.

— Чего же именно? — поинтересовался Бардия.

— Например, возродить царскую династию в Мидии.

— Нет, Атосса. Этого я не боюсь. Я знаю Гаумату и вполне доверяю ему.

— Доверять — не значит знать человека до конца, — предостерегла Атосса.

— Вот ты и узнаешь Гаумату до конца, став его супругой, — улыбнулся Бардия. — Поверь, Атосса, он очень хороший человек.

— Это твое окончательное решение, царь?

— Да.

— Позволь мне хотя бы остаться во дворце.

— Конечно, Атосса. Ты и Гаумата всегда будете рядом со мной. А теперь прости, я очень устал и хочу спать.

Бардия хотел было запечатлеть на щеке сестры прощальный поцелуй, но Атосса уклонилась от лобзания брата и удалилась с гордо поднятой головой.

Глядя на прямой стан удаляющейся Атоссы, на ее гибкую талию и широкие покачивающиеся бедра, Бардия невольно подумал: «Не будь ты моей сестрой, Атосса, я с удовольствием бы вкусил твоих прелестей на ложе любви!»

Глава третья Воцарение Бардии

В тронном зале древнего дворца мидийских царей сегодня было многолюдно.

Из узких окон под самым потолком меж массивными каменными колоннами лились яркие потоки солнечных лучей. Под этим ослепительным дождем полуденного света вспыхивали и переливались россыпи драгоценных камней на богатых одеждах множества знатных гостей, толпившихся в ожидании выхода царя. Здесь были представители родовой знати из всех двенадцати персидских племен и из шести племен мидийского народа.

Персы были немного смущены тем, что дворцовая стража сплошь состоит из мидян и кадусиев, а конные телохранители Бардии, встречавшие всех приглашенных на широкой дворцовой площади, были в основном бактрийцами. Жрецы, освящавшие молитвами и жертвоприношениями столь торжественное собрание, опять-таки были из аддийского племени магов.

— Одно лишь утешает, что хотя бы часть евнухов в этом дворце — персы, — усмехнулся Гистасп, переглянувшись со своим другом Интаферном.

— Слишком слабое утешение, — негромко обронил Интаферн.