Даринга: Выход за правила [СИ]

— Но если они в городок с водопадом идут?

— Мы об этом раньше других узнаем. Ешь, говорю. Тебе это нужно. И вот это, — он выставил на скатерть хрустальный граненый флакон с медицинским спиртом. — То, что доктор прописал.

— Так мы не пьянеем, — вздохнув, принялся за трапезу Риндир. — Узнаем. А предупредим?

— Так и я не для пьянства.

Люб задумчиво покрутил головой.

Они без аппетита доели жаркое, собрали вещи, аккуратно уничтожили следы стоянки и передали на «Твиллег» полученную информацию.

Альв подтвердил получение и приказ действовать в рамках первой стадии Протокола о контактах («Сбор информации без вмешательства и непосредственного соприкосновения с крупными группами аборигенов») и при необходимости свернуть с маршрута, чтобы не оказаться меж двух конфликтующих сторон. Не отозвали — уже хорошо. Но беззаботное настроение пропало.

— Ты просто так выбрал это направление? — после двух часов молчания отмер Риндир. — Ни хижин, ни даже шалашей здесь не отмечено.

— Я думал, ты догадался…

— О той брюнетке?

— О том холме. Со всех сторон болото, холм явно насыпной, на нем столбы с резьбой явно искусственного происхождения…

Заметил, что серые глаза штурмана медленно заволакивает пелена скуки и невнимания и искренне добавил:

— И о брюнетке тоже.

Глянул на солнце, потом на компас:

— До болота часа три ходьбы к югу, не меньше. А там в поисках тропинок придется попотеть.

— Так может, на нем вон через топи долетим? — оглянулся на мирно жужжащего кибера Риндир. — Никто нас там не заметит, некому замечать.

И фатально ошибся.

Свернув от ручья, взяли азимут на таинственный холм. По пересеченной местности, где колючие кусты местных малины и ежевики напрочь переплелись с буреломом и какой-то сине-зеленой ядовитой зеленью, идти было малоприятно. А еще — если бы не защитные костюмы, было бы душно, липко и донимали насекомые. Они и так допекали, но, скорее, виртуально, зудением, от которого кожа начинала чесаться и без укусов. Отмахиваясь от них, переползая под и над поваленными, скользкими от мха стволами, обходя самые запутанные кущи, огибая ямы да при этом стараясь не особо наследить, мужчины выдохлись даже при легендарной элвилинской выносливости и все чаще останавливались на привал. Затянутое сероватой дымкой солнце когда тускло просвечивало между стволами, а когда и вовсе скрывалось из виду под шатром спутанных ветвей.

Не удержав равновесия, Риндир свалился-таки в неглубокую яму, проломив своим весом нападавший сверху хворост. Обломки веточек и сорвавшиеся с края ямы комочки земли застучали по спине, вальяжно закачалась наверху длинная, разлохмаченная трава. Люб, наклонившись, протянул руки, чтобы выволочь друга из ямы, но замер вместе с только что поднявшимся Риндиром — из влажной глубины ямы пялился на них венец глаз.

— Кто сунул сюда кибе…

Перепутать животное с роботом было нетрудно: светодиодные парные очи уменьшались к краям морды от крупных, как креманки, до мелких — с булавочные головки. Но ниже была волосатая морда в пятнышки, движущиеся хелицеры, поджарое тело на суставчатых лапах, поднятых выше спины… и все это обляпано похожей на сопли слизью…

Штурман выстрелил от бедра, и парализованный хищник, остекленев, брякнулся на пузо.

— Ка-акой экземпляр! — с врачебно-биологическим восторгом воскликнул Люб. — Подвинься…

И стал обмерять и фотографировать паука.

— Давай-ка упакуем и отправим его Липату, пусть наслаждается.

— И не жалко тебе зверика, — чтобы не мешать другу, Риндир шагнул вперед и, слушая, как успокаивается сердце, брезгливо разглядывал затянутые паутиной недра норы и коконы с парализованной добычей, которую из-за белой паутины рассмотреть было почти невозможно.

— И что он жрет, что таким-то вымахал?

Поставив плазменный резак на минимум, Риндир осторожно надрезал несколько коконов:

— Мышь, еще мышь… А тут что-то вроде маленького зайца. Или большого кролика. Бледная горлинка. И семейство куропаток. Потому что коричневые с оранжевым, — уточнил для Люба он.

— Вечно наш мозг проводит аналогии. Если кисточки на ушах — так непременно рысь, даже если голубая…

— Мозгу надо на что-то опираться, чтобы не спятить, — штурман наклонился, глядя, как защитный костюм поглощает слизь, в которую Риндир по случайности влез. — Если тебя вертит водоворот, ты поневоле будешь хвататься за ветки или камни, даже соломинку. Это инстинкт.

— Вот тянет тебя на философию… — пробурчал Люб. — Ладно, оставим паучка, поймаем поближе которого. Хотя вот прямо руки чешутся его вскрыть.

— Джек-Потрошитель, — улыбнулся Риндир. Отпустило. Настроение опять становилось безоблачным. Элвилин никогда надолго не зацикливались на проблемах, такими уж их создали. Людям они даже казались чересчур легкомысленными.

— А ведь это здорово, что мы нашли планету живую и обитаемую, — заявил он, выбираясь из ямы.

— Конечно, — согласился Люб. — Я же не из баловства кошачью форму принимал. Мне хотелось понять ее поближе, узнать, какая она настоящая. А из звездолета и даже в защитном костюме к ней не прикоснешься…

— И все равно нам Аурора открутит головы.