Даринга: Выход за правила [СИ]

Со щелчком встали на место суставы. И тут же спасенная, укусив Люба за руку, буквально отлетела к одному из столбов и, словно черпая силу, прижалась к каменной шершавой поверхности спиной.

— Mitte kunagi!

— Что она говорит?

— Обещает превратить нас в лягушек, — не удержался от шутки Риндир. — Или не хочет, чтобы ты брал ее кровь на анализ.

— Заткнись.

— Хорошо.

— На корточки.

Люб и сам присел, чтобы оказаться ниже направления взгляда оборотня. Обратил кверху пустые ладони и с четкой артикуляцией произнес на языке аборигенов:

— Хлеба хочешь?

Глава 10

— А у тебя есть хлеб? — прохрипел Риндир, давясь смехом.

— Я думал, ты его прихватил, — отрезал Люб.

— Я только пиво! Я тебе что, мародер какой? Отогнали гадов, и ладно.

Описывая умственный уровень друга, врач стал яростно стучать себя кулаком по лбу. Очами души штурман прекрасно видел это, даже ветерком потянуло, но больше он ничего не видел. И покосился на спасенную женщину: она все так же жалась к каменному столбу, лицо застыло, и только зрачки метались в больших глазах — словно на старинных ходиках.

— Сьялан! Она же нас не видит!..

— А укусила так, точно видела, — огрызнулся Люб.

— Маскировку убери, — ехидству тона штурмана могла бы позавидовать сама госпожа Бьяника-старшая. Врач отключил хамелеон и продолжал сидеть неподвижно, как обычно ведут себя, чтобы не спугнуть зверюшек или птиц, добиться любопытства, а со временем и доверия. Только хлеба в руке не хватало.

— Мы не духи, не призраки. Не надо нас бояться, — сказал Риндир негромко.

— Зубы не суши, за агрессию может принять, — прошипел Люб, не двигаясь, снова используя мыслеречь.

— Накормить ее надо. Обещал хлеба, жмот…

— Чем?

Спасенная, переводя взгляд с одного спасителя, на другого, украдкой их рассматривала.

— Шоколадом. Вонь скунса на них подействовала, значит, не так уж мы и отличаемся. Да и нам от их птички ничего, кроме радости не было.

— Сравнил хрен с пальцем! Я клятву давал спасать людей, а не гробить! — взорвался Люб. — Без анализов не дам! Птичка? Ты сказал, птичка? Я отложил для образцов кусочек. А воду дадим из проб.

Приманив все еще незримого кибера, он стал копаться в образцах.

— По-твоему, она съест сырую? — навис над ним Риндир.

— Запеченную, я поздно спохватился. Вот. И образцы для «слепой» торговли.

— Самое время… А давай я под хамелеоном сзади к ней подкрадусь и парализую, тогда и анализы возьмешь, и подлечишь, — изложил он тактический план, старательно сохраняя на лице нейтральное выражение.

— Я тебя самого парализую, бодох, — яростно прошипел Люб и стал выкладывать на траву птичье крылышко, воду в крышке от термоса, ручное зеркало, гребень, низку молочного янтаря. — Пяться задом…

— И откуда ты это все знаешь?

— Инстинкты.

— А точно не Аурорин инструктаж? — хохоча, переваливаясь, штурман отошел на корточках на пару метров от разложенных вещиц и там замер. Люб поступил так же.

— Ох, ей же руками не стоит двигать… — бормотал он.

— Скажи спасибо костюму, — подначил его Риндир. — А то бы тоже двигать руками не смог, по крайней мере, правой. Еще бы и уколы делать пришлось. От бешенства.

И удостоился такого яростного взгляда, что вполне мог бы сгореть под ним на месте.

— Легкомысленная скотина, — пыхтел Люб, усаживаясь и слегка остывая. — Тут первый контакт двух цивилизаций намечается, а ты ржешь.

— Переводчик у тебя включен? Пусть готовится приветственную речь анализировать. Обогатимся знанием местного дипломатического протокола… — штурман ловко увернулся от могучего толчка в бок. А то ведь и с горы от него мог слететь вполне.

Женщина, помедлив, на карачках подползла к дарам, принюхалась — отчетливо дернулись ноздри — и захрустела птичьей ножкой, даже не заботясь, чтобы вытереть сок, попавший на подбородок.

— Она ее с костями ест? — с тревогой глянул на врача штурман. — Это же опасно! Эй!

Люб придержал друга за руку.

Косточки спасенная все же выплюнула и закопала. Провела над водой ладонью и сделала маленький глоток.

— На яды ее проверяет, что ли?

— У нее тоже сканер в ладони, ага.

— Язык достаточно чуткий инструмент, когда не испорчен цивилизацией.

Риндир повел плечом, игнорируя назидание.

— И чего там проверять? Вода как вода…

— Ты перед этим на березе не висел, ага.

Воду спасенная выпила, поводила глазами. Уцепила бусики и потянула в рот. Прикусила, и на грязном, опухшем лице обозначилась обида.

— Эй, это несъедобно! — Люб непроизвольно взмахнул руками, словно курицу отгонял. Женщина сперва отшатнулась, но, видя, что к ней не пытаются приблизиться, быстро что-то проговорила.

— Это бусы, — Люб плавно поднял и опустил руки, словно надевая янтари на шею.

«Говори, говори, милая, побольше, — думал Риндир. — Переводчик все переварит, проведет анализ частотный, флективный, морфологический, сравнит с имеющимися в базе языками… С излучением твоего мозга, артикуляцией, жестами и эмоциональной реакцией. Глядишь, к утру уже сможем нормально поговорить. Не навернись корабельный ИИ, уже бы по-человечески общались…»

— Вроде опасных повреждений нет, — заставил его очнуться Люб. — Но как-то она криво держится. Опухла, в крови и грязная.