Дарио

Я ворочалась на протяжении нескольких часов, пока наконец не наступил сон.

И даже тогда мне не стало легче.

Во сне он приходил ко мне снова и снова.

Иногда нежный…

Иногда грубый.

То он стаскивал с меня пеньюар…

Или разрывал его в клочья.

То нежно занимался со мной любовью…

Или брал меня, как животное, неистово и дико.

И каждый раз я вскрикивала, когда он входил в меня.

Ненавидела его…

И желала еще больше.

Пока я не проснулась утром от того, что простыни спутались вокруг меня.

Я перевернулась на бок и почувствовала огромный стыд.

Мафиози навязал мне себя, а я только дрожала и хотела большего.

Все проповеди, которые я когда-либо слушала, все предостережения о похоти снова зазвучали в моем мозгу.

Мне казалось, что за свои желания я могла попасть в ад.

Это был не обычный мужчина, о котором я фантазировала.

Он был преступником.

Головорезом.

Убийцей.

Мафиози.

То, что я хотела его против своей воли…

То, что мое тело так бурно реагировало на его прикосновения, предавая меня…

Что это говорило о моей душе?

Я чувствовала себя запятнанной грехом…

И впервые с тех пор, как я решила посетить церковь, чтобы попытаться бежать, вырваться из этого места и связаться с отцом, ощутила потребность облегчить свою душу и попросить прощения.

Мне грозило адское пламя за те чувства, которые внушал Дарио Розолини…

И я готова была на все, лишь бы избавиться от этих чувств раз и навсегда.

Я быстро оделась, но не в шелковое платье, которое он мне подарил, а в одно из тех, которые принесла из дома.

Я знала, что он не позволит мне уйти.

Мысли все время возвращались к вчерашней ошибке с телефоном. Я понимала, что мне придется собрать больше информации, если хотела сбежать отсюда.

Но как?

… Кэт.

Катерина расскажет мне все, что нужно. Я была в этом уверена.

Поэтому спустилась на кухню. Было еще достаточно рано, в доме стояла тишина. Я шла неслышно, не желая ни с кем столкнуться — в первую очередь с Дарио.

Я вошла на кухню, но там никого не было.

Но Кэт была где-то рядом. Об этом говорила нарезанная на разделочной доске клубника. И свежее тесто, отложенное для замеса.

Кроме того, на соседней стойке лежал ее мобильный телефон. Он был разблокирован, как будто она смотрела на него перед тем, как исчезнуть.

Я оглядела кухню. Похоже, поблизости ее не было.

Она могла знать, что мне запрещено пользоваться собственным телефоном… Поэтому я решила, что лучше попросить прощения, а не разрешения.

Я поспешно схватила телефон, открыла Google Maps и набрала — Церковь рядом со мной.

Карта увеличилась до крошечной деревушки. Я провела пальцами, чтобы понять, где я нахожусь по отношению к городу.

Но как бы я ни уменьшала масштаб, никаких признаков особняка Розолини не было. Только пустое зеленое пространство.

Я нахмурилась, пытаясь понять, в чем дело.

И вдруг услышала приглушенный крик, как будто кто-то всхлипывал в подушку.

Звук доносился из кладовки, всего в метрах десяти от меня.

Деревянная дверь была почти полностью закрыта… но оставалась маленькая щель.

Изнутри раздавались приглушенные крики…

Но в них не было печали.

Они звучали…

Страстно.

Я закрыла Google maps, положила телефон на стойку и медленно пошла на звук, сердце колотилось в груди.

Затем заглянула в щель почти закрытой двери.

То, что я увидела, повергло меня в шок.

И возбудило почти так же сильно, как поцелуи Дарио накануне вечером.

В кладовке Валентино занимался любовью с Кэт.

Ну… если честно…

Они не «занимались любовью».

Я покраснела и виновато перекрестилась, беззвучно произнося эти слова в голове:

Они трахались.

О, Боже, как они трахались.

Кэт была прижата к стене, ее платье задралось на талии.

Валентино стоял перед ней.

Его брюки были спущены чуть ниже задницы, а ноги Кэт были сжаты на его талии.

Рубашка прикрывала его верхнюю часть тела, но задница — голая, красивая, идеальная задница — двигалась вперед и назад, проникая между раздвинутых ног Кэт.

Раздался влажный звук шлепков кожи о кожу…

И Кэт впилась ногтями в его спину.

Я видела ее лицо через его плечо.

Глаза были закрыты, а выражение лица находилось где-то между болью и экстазом.

Я не думаю, что она хмурилась от боли.

Потому что она пыталась сдержать крики наслаждения при каждом толчке Валентино.

Каждый раз, когда его красивая задница двигалась вперед, все ее тело содрогалось.

И из ее горла вырывалось тоненькое «ух — ух — ух — ух».

Иногда она кусала его за плечо или шею, чтобы не закричать.

А его руки… его большие, сильные руки… сжимали ее задницу, удерживая в воздухе без усилий, как куклу, пока он овладевал ею.

Я стояла в полном шоке.

Хотя знала, что такое секс.

Но я никогда не видела этого.

Ни в интернете, ни на видео, ни на экране.

И это было самое прекрасное, самое возбуждающее, самое поразительное, что я когда-либо видела в своей жизни.

Я была мокрой, как никогда раньше…

Даже больше, чем прошлой ночью, когда Дарио поцеловал меня…

Больше, чем в моих мечтах о том, как он будет меня жаждать.

Все, что я могла делать, это стоять, как загипнотизированная, и смотреть, как Валентино трахает ее, как зверь.