Дарители

— Кто?! — Вита фыркнула и подняла словарь, словно щит, с трудом удерживая его двумя руками. — Спецназ?! Господь бог?! Ничего не изменилось, я всего лишь секретарша с филологическим образованием. То, что было в Ростове, — это так, наитие. Больше такого не повторится.

— Ты же понимаешь, о чем я, Вит, — в голосе Наташи снова проскочили умоляющие нотки, но на этот раз к ним примешалось еще что-то — то ли заискивание, то ли какая-то странная хитринка. — Мы могли бы все сделать совсем по-другому. Ты их лучше знаешь, ты бы могла все продумать, как нам это устроить, а уж я…

— Нет!

— Неужели мы позволим всему закончится вот так?! Нельзя, чтобы им все это вот так просто сошло с рук! И… Слава… и твои друзья, и мои клиенты — столько людей…

— Нет! — повторила Вита и зло взглянула на нее поверх книги. — Вот так все, конечно, не должно закончиться. Но, во-первых, мы сейчас не в том положении, чтобы играть в войнушки! Во-вторых, чтобы что-то придумать, нужно время, много времени и приведенные в порядок нервы. У меня нервы еще не в порядке, у тебя эмоции вообще через край переливаются. А на эмоциях тут далеко не уедешь, ты уже в этом убедилась! Ты видела, что это за люди! С ними нельзя договориться! С ними нельзя объясниться! Их почти невозможно обмануть!

Наташа подтянула тренировочные брюки, которые были ей немного велики, взяла с подоконника сигареты и криво улыбнулась.

— Ну, продолжай — в-третьих, в-четвертых… у тебя ведь много пунктов, подпунктов…

Вита бросила ей зажигалку и снова спряталась за книгой, которую стоймя опустила на стол. Наташа поймала зажигалку и слегка прищурилась.

— Синий цвет, — произнесла она одними губами. — У полета синий цвет… но теплый синий… странно…

— Я не слышу, что ты там бормочешь?

— Говорю, так можно было и в глаз попасть. Так что же в-третьих?

— В-третьих, все нужно придумать так, чтобы это не зацепило никого из посторонних людей, просчитать любые случайности, малейшие детали, понимаешь? Чтобы получился как бы круг, в котором будем только мы и они — никого больше, никаким образом! Если не получится придумать так, чтоб никого не зацепить, то тогда ничего делать не будем, ясно?! И так уже… — голос Виты дрогнул, ее рука мягко, змеей выскользнула из-за книги, схватила стакан и утянула добычу за словарь.

— Но ведь ты даже не пытаешься ничего придумать! — негодующе сказала Наташа. — Ничего не пытаешься!.. Все время, что мы здесь, ты только и делаешь, что роешься в этих дурацких бумажках и пьешь! Ты все время пьешь! Сейчас только одиннадцать утра, а ты уже пьяная! За этот месяц ты превратилась в алкоголичку!

Она испуганно зажала себе рот ладонью, но поздно — слова были уже произнесены. Наташа не хотела этого говорить, но словно кто-то другой завладел ее голосом и губами, как это не раз бывало в последнее время, когда они с Витой ссорились ни с того, ни с сего. Ее щеки залила жаркая волна стыда — она вообще не имела права упрекать подругу в чем-либо после того, что она для нее сделала. Вита с грохотом опустила книгу на стол, и Наташа внутренне сжалась, ожидая, что та сейчас накричит на нее или запустит чем-нибудь. Но когда Вита заговорила, ее голос, слегка растянутый под влиянием алкоголя, оказался ровным и холодным, как и взгляд ее сине-зеленых глаза, и ладони ее спокойно легли поверх раскрытого словаря.