Дарю игру

Игра поначалу шла ровно, причем со скрытым напряжением, порожденным высокой ценой матча. Игроки обеих сторон старались надежно контролировать мяч. А потому завершающие удары наносили нечасто, били только наверняка.

Первые два периода закончились со счетом 1:1. Но вот в самом начале третьего периода динамовцы потеряли мяч, и Сандич, прорвавшись к нашим воротам, добился успеха. Прошло несколько минут — и снова мяч в воротах динамовцев. Обиднее всего, что произошло это в тот момент, когда с поля был удален югославский полузащитник. Хозяева играли все более раскованно, азартно, но и цепко. На волне вдохновения они забили четвертый мяч, на счету же динамовцев так и оставался пока единственный гол.

Последний перерыв.

— Собраться и играть, забыть про счет. Вспомните, у нас и не такое бывало, — сказал капитан.

Однако игра у динамовцев так и не пошла, а когда Юрченко не забил пенальти, стало ясно, что «Партизан» — первый обладатель Кубка европейских чемпионов.

Оставался последний турнир — чемпионат СССР 1964 года, — в ходе которого должен был окончательно определиться состав советской олимпийской команды.

Первый же матч — с командой МГУ — показал, что в динамовском коллективе не все ладно: нарушены связи, несколько ключевых игроков выглядят просто потерянными. Основной партнер Петра Григоровский не проявлял должной активности, и это значительно облегчало задачу Куренного — закрыть лидера. На два гола Пирейко и Куренного динамовцы смогли ответить лишь одним.

Потом была трудная, неровная и нервная игра с тбилисскими одноклубниками. Проигрывая в середине матча два мяча, динамовцы в третьем периоде перестроились. Сумел, наконец, собраться Григоровский. Три гола подряд — и москвичи вышли вперед.

В заключительном периоде счет вновь стал равным. Остается одна минута. Мяч набрасывают Мшвениерадзе, на нем «висят» двое, но он тем не менее взмывает вверх и сокрушительно бьет. Он остался верен себе и на этот раз, забив решающий мяч в ворота тбилисцев.

Следующую игру динамовцы проиграли, и это было закономерно, хотя счет и оказался боевым — 2:3. Армейцы выглядели свежее и мощнее. А каких сил стоила эта игра динамовцам, стало ясно на следующий день, когда они проиграли бакинцам — 1:2. Это была громкая сенсация!

Недельный перерыв перед заключительным, вторым туром дал динамовцам возможность прийти в себя, собраться с духом. И в первом матче тура — с торпедовцами — они победили. Тем не менее на следующий день газета «Советский спорт» писала:

«Еще не так давно московские динамовцы были основными поставщиками игроков в сборную страны, а линия нападения многократного чемпиона считалась сильнейшей. В матче с торпедовцами прежде всего бросалось в глаза, что тандема Мшвениерадзе — Григоровский больше не существует. Создавалось впечатление, будто Григоровский намеренно не приближается к воротам соперника, избегая единоборства. За всю игру он ни разу не ударил по воротам».

Пройдет еще четыре года, прежде чем динамовцы вернут себе звание чемпиона страны. Но это будет уже другой коллектив, за успех которого кандидат юридических наук майор Мшвениерадзе от души порадуется сидя на трибуне. А заодно он попытается прикинуть в уме, когда же фамильный счет голов, открытый им, будет продолжен. Об этом же задумается и сидящий рядом шестнадцатилетний Нугзар.

А пока секундомер остановлен. Гол, забитый Петром Мшвениерадзе в матче против торпедовцев, стал для него последним.

Он еще продолжал ходить на тренировки динамовской команды, хотя и решил: все, больше не играю. Быть спортсменом иной категории, чем лидер сборной СССР, не позволит гордость, пусть даже он еще и нужен динамовскому коллективу. Был ли прав он в этом — кто знает? Но право на это мнение заслужил он многими годами бессменного своего капитанства в главной команде страны.

Он снова и снова приезжал в бассейн и тренировался вместе со всеми. Он делал это даже не по привычке — по потребности, ведь иначе, без воды, он чувствовал себя словно выброшенный на берег дельфин. К тому же понимал, что организм к иному ритму жизни приучать нужно медленно.

Он прыгал в воду, брал мяч и начинал обстреливать ворота. «Какой послушный мяч! Интересно, кто у венгров будет на Олимпиаде играть в воротах? Опять Борош? А у югославов — Мушкитирович? Что ж, можно считать, им повезло… Впрочем, зачем я так? Все справедливо, Како, все справедливо».

Дни текли тягостно и неторопливо, словно нарочно давая Петру возможность еще и еще раз обдумать, как жить дальше.