Дарю игру

— Я так и думал. Мы сегодня, конечно, должны выиграть. И вот что я тебе скажу. Нугзар уже способен взять игру на себя. И потому нужно строить всю игру на него.

— Не хватит его, Како, не готов он пока к этому.

— А я говорю, что хватит. Я лучше знаю своего сына. Зачем спорить со мной? Разве я когда-нибудь давал тебе плохие советы?

— Такого не помню, Како. Но сейчас, мне кажется, ты не прав.

— Как это я не прав? Столько лет я с ним возился, знаю все, что он может. Говорю тебе: стройте игру на него.

— Ладно, Како. Я дам такую установку.

И Петр Яковлевич пошел на трибуну.

Ребята покорно приступили к исполнению указания тренера. Все свои действия они строили так, чтобы завершающая передача была адресована Нугзару. Тот прочно обосновался у ворот «Юности» и тянул вверх руку, ожидая, требуя очередного паса. Однако защитники «Юности» надежно опекали динамовского «столба», перехватывая адресованные ему передачи, выигрывая почти все единоборства.

В первые два периода Нугзару все же удалось три раза бросить по воротам, но сильно не получилось, а однажды мяч вообще пролетел мимо.

Перед началом третьего периода Харебов издали сделал Мшвениерадзе-старшему жест: видишь, мол, как все складывается. Петр Яковлевич в свою очередь знаком ответил ему, что нет оснований для беспокойства: дальше все пойдет, как задумано. А счет уже был 2:0 в пользу «Юности».

Но Нугзар все больше и больше сникал. Было видно, что он устал, что не выдерживает такой нагрузки.

«Юность» тем временем забила еще мяч, потом еще. И Харебов заменил Нугзара.

В оставшиеся пять минут динамовцы сумели один мяч отквитать, на большее уже не хватило времени. И тогда старший тренер поднялся с места, нашел глазами своего друга, и над безмятежной водной гладью раздался грохот камнепада Дарьяльского ущелья. Не знающие грузинского языка болельщики тем не менее с сочувственным пониманием смотрели на знаменитого бомбардира, который медленно и понуро брел к выходу.

Этот эпизод, однако, не сказался на отношениях между старыми друзьями — слишком многое их связывало. Они были как родные, а значит, могли позволить себе быть откровенными друг с другом во всем и до конца. Потому неудивительно, что, когда на очередные всесоюзные юношеские соревнования, проводившиеся в Таллине, Харебов из-за болезни поехать не смог, то руководить командой он попросил Петра. Тот охотно согласился.

Контакт с ребятами налаживать не пришлось. Петр Яковлевич знал команду хорошо. Слушались его беспрекословно, выполняли все игровые установки и указания. Турнир они выиграли. В общем, свою общественную миссию отец исполнил с удовольствием и с пользой.

— Все, — сказал он по возвращении Харебову, — бросаю свою юриспруденцию, перехожу на тренерскую работу. Делаю ребят чемпионами Европы, олимпийских игр, а затем и межпланетного пространства. Тебя беру массажистом.

На что Харебов ответил без обычного юмора:

— Нет, Како, тренером ты работать не сможешь. Ты слишком уверен, что всегда прав. Так нельзя.

В том, что в начальных классах школы ватерпольного обучения внимание более всего следует уделять технике владения мячом, Петра Мшвениерадзе убеждали долгие личные наблюдения. Чаще всего в водное поло, рассуждал он, приходят ребята, несколько лет занимавшиеся плаванием. Поначалу они имеют преимущество перед сверстниками — чистыми ватерполистами. Но с годами те, у кого уже есть игровые навыки, приобретают скорость и выносливость, а бывшие пловцы так и не подтягиваются к ним в умении обращаться с мячом.

И действительно, так было почти всегда. Отметим, что едва ли не все ребята, с которыми Нугзар начинал играть в детстве, до большого спорта так и не доросли.

Впервые чемпионом страны Нугзар Мшвениерадзе стал в 14-летнем возрасте — но в старшей юношеской группе. Однако и тогда отец не почувствовал, что сын загорелся, замечтал о большой, настоящей игре, о крупных победах. Петр Яковлевич продолжал терпеливо работать с Нугзаром над совершенствованием техники. Учил максимальной «непотопляемости», заставлял подолгу «ходить» в воде с поднятыми руками. Пояснял при этом, что сам всегда, если позволяла ситуация, держал руки над водой. Это был и своеобразный жест: смотрите, граждане судьи, я чист перед вами и Соперниками, все мои приемы на виду.

Много внимания он уделял силовой борьбе с защитником, тем приемам, которые более всего необходимы «столбящему» нападающему.