Даршан Шри Анандамайи Ма

Я работал в правительственном учреждении в Калькутте. В 1918 г. оно было переведено в Дакку и меня отправили туда. К концу 1924 г. я узнал, что в Шахбаге недалеко от города несколько месяцев живёт Ма Анандамайи, которая долгое время соблюдает молчание, всегда сидит в какой-то йогической позе и в некоторых редких случаях чертит линию на полу вокруг себя и после чтения некоторых мантр или священных текстов ведёт короткие беседы с людьми.

Однажды утром я пошёл туда в молитвенном духе и был достаточно удачлив увидеть Мать, благодаря сердечной любезности Её мужа, к которому люди обращались: Питаджи или Отец. Когда я увидел Её невозмутимую йогическую позу со всей скромностью и грациозностью, которые можно встретить только у недавно вышедшей замуж женщины, это вызвало в моём сердце трепет. Меня сразу же осенила мысль, что я обнаружил ту личность, которую столько лет жаждало моё сердце и в поисках которой я путешествовал в столько священных мест.

Всё моё существо затопила радость и каждое волокно моего тела танцевало в экстазе. Был порыв броситься ниц у Её стоп и воскликнуть в слезах: «Мать, почему Ты чуждалась меня все эти долгие, долгие годы?»

Через несколько минут я спросил Мать: «Есть ли у меня шанс на духовный подъем?» Она ответила: «У тебя ещё недостаточно сильна жажда такой жизни». Я пришёл с бременем мыслей, которые хотелось высказать, но все успокоились в тишине, очарованные Её умиротворяющей милостью. Я сидел там молчаливо и безмолвно. Мать тоже не произнесла ни слова. Через какое-то время я поклонился Ей и ушел. Я не смог дотронуться до Её стоп, несмотря на то, что очень желал это сделать. Не из-за страха или стеснительности; некая таинственная сила оттолкнула меня от Неё.

После этого я долго не ехал в Шахбаг. Я размышлял так: «До тех пор, пока Она не приблизит меня к Себе как моя мать, отодвигая своё покрывало, как я могу прижать Её стопы к своей груди?» Во мне происходило противоборство: сильное желание увидеться с Ней и острая боль от Её отчуждённости; и первое, и второе, были равным образом сильны, и противоречили одно другому. Тем временем я, бывало, ходил в соседний сикхский храм; и стоя возле стены сада, я видел Мать на расстоянии, так что никто не мог этого заметить. В эти дни колебаний я, бывало, анализировал движения своего ума и задавал себе вопрос: «Чем это закончится?»

Но у меня не было силы принять решение. Я, бывало, часто собирал все новости о Матери и внимательно слушал каждую историю о Её лиле (игре божественных сил). Таким образом я провёл семь месяцев среди шума и суматохи каждого дня жизни с надеждой встретиться с Ней каждый час. Однажды я привёл Мать в свой дом. Глубокая радость взволновала всё моё существо, что я встретился с Ней спустя такое долгое время. Но она не была долгой. Когда Она собиралась уходить, я склонился, чтобы притронуться к Её стопам, но Она отодвинула их. Я почувствовал себя, как будто меня пронзила жгучая боль.

Потом я пытался облегчить страдания из-за борьбы в моём сердце, читая различные религиозные книги о религии. Я решил опубликовать небольшую книгу о религии и религиозных практиках. Книга была написана и издана под названием «Садхана» и я передал один экземпляр Матери через Шри Бхупендру Нараяна Даса Гупту. Мать кратко сказала ему: «Попроси автора прийти увидеться со мной».

Получив от Матери это приглашение, однажды утром я поехал в Шахбаг. Я узнал, что Её обет молчания на протяжении последних трёх лет закончился. Она пришла и села возле меня. Я прочитал Ей всю книгу и, выслушав содержание, Она сказала: «Хотя после трёх лет молчания мои голосовые связки не функционируют как следует, но сегодня слова сами выходят из моих уст. Твоя книга довольно хороша. Попытайся развить ещё большую чистоту мыслей и поступков».

Во время беседы с Ней присутствовал Питаджи. Я начал чувствовать, что передо мной открывается новый мир и что я сижу как маленькое дитя перед своими родителями.

С тех пор я ехал в Шахбаг. Я попросил свою жену пойти увидеться с Матерью с некоторыми подношениями. В то время Мать носила золотое кольцо на носу. Моя жена взяла с собой одну большую серебряную тарелку, немного простокваши, цветы, сандаловую пасту и кольцо на нос с бриллиантом как подношения для Матери и с большой радостью и уважением она поднесла их у Её стоп.

До этого случалось, что Мать ставила Свою еду на голую землю и не использовала никакой тарелки. Поэтому Питаджи однажды недовольно сказал Ей: «Ты не принимаешь пищу с латунных тарелок или металлических. Будешь ли есть с серебряной тарелки?» Мать засмеявшись сказала: «Да, но на протяжении следующих трёх месяцев никому об этом не говори и, пожалуйста, не пытайся сам раздобыть серебряные тарелки». Сейчас же, как упомянуто выше, перед окончанием трёх месяцев Ей дали серебряную тарелку.

Однажды Мать сказала мне: «Помни, ты на самом деле брахман; и между этим телом и тобой существует очень тонкая, близкая связь». С того дня я старался во всех отношения содержать своё тело в чистоте.