Дарственная на любовь

И свое обещание Теар не сдержал…

Мел сидела с закрытыми глазами, пока итару мыл ее. Ни разу не посмотрела на него и не сказала ни слова. Но вздрагивала каждый раз, когда вместо мочалки Теар касался ее ладонью. Итару замечал, как сбивается ровное дыхание девушки. Становится поверхностным и частым, словно бы Мел борется с собой.

Он не стал долго мучить ее. Взял кувшин, наполнил теплой водой, и аккуратно смыл мыльную пену с покатых плеч. Ополоснул длинные рыжие волосы и даже позволил себе легонько улыбнуться, когда Эмель подставила ладони под струю воды и умыла лицо.

Купание закончилось, а медный чан был заполнен еще наполовину. Зря только старался, грея такое количество. Дурак, не подумал сразу, что Мел нельзя опускаться в воду, а чтобы полить девушку, хватило намного меньше.

Теар потянулся к противоположной стене и снял с крючка широкое банное полотенце.

— Сможешь, встать? Я заверну тебя.

Эмель кивнула и обеими руками оперлась о деревянный бортик. Чуть приподнялась, и Теар тут же накинул на нее полотенце, завернул, словно в кокон, и подхватил девушку на руки. Крепко прижал к себе, глубоко вдыхая запах земляничного мыла, пропитавший влажные волосы.

Вот так бы и держал все время. И не oтпускал, никогда-никогда.

По сравнению с крохотной купальней, затянутой паром, в спальне оказалось весьма свежо, Теар поспешил уложить девушку в постель. Быстро сменил полотенце на простую хлопковую сорочку и накрыл Эмель теплым шерстяным одеялом. Плотно подоткнул под поясницей, чтобы распаренного тела не касался холод.

— Прекращай уже. Хлопочешь надо мной, будто наседка, — буркнула Мел, когда из-под одеяла остался торчать лишь кончик ее носа.

— Уже ухожу, — ответил Теар и развернулся к двери.

Уходить не хотелось, но он знал, что Мел не позволит ему остаться.

Теар вернулся в купальню. Слил грязную мутную воду, оставшуюся после купания. Εще раз глянул на исходящий паром чан, раздумывая, не ополоснуться ли самому. И в этот самый миг по внутренней связи пришел Зов.

Да не один! Зов пришел сразу от нескольких сородичей. Сайф, Γлен, Вильс… И значить это могло лишь одно — в родовом поместье случилась беда.

На раздумья не было времени. Надо было действовать, срочно и решительно. Теар не мог оставить Мел, но и не прийти на Зов тоже не мог. И плевать, что до поместья отсюда не меньше двух часов пути.

Лунный практически ввалился в соседний дом, куда на время перебрался смотритель с женой.

— Мне нужно уехать. Срочно. Присмотрите за девушкой! — скомандовал итару ошарашенным людям, что скульптурными изваяниями застыли посреди кухни. — Головой за нее отвечаете. Ясно? — И, дождавшись утвердительного кивка, добавил: — Буду к утру.

Теар молнией выскочил во двор. Метнулся к деннику, наскоро запряг вороного жеребца и запрыгнул в седло. Лишь бы успеть…

* * *

Он не успел.

К тому времени, как Теар добрался до границы своих владений, от поместья камня на камне не осталось. Поваленные деревья, вывернутые из земли прямо с корнями, сиротливо болтающаяся на единственном уцелевшем креплении створка ворот, огромные уродливые рытвины на некогда ровной ухоженной лужайке. Провалившиеся дорожки, и фонтан, полностью ушедший под землю.

Огромная рваная расщелина разбила поместье ровно на две части. Словно кто-то свыше нарисовал кривую линию, от одного края к другому. И линия эта как раз проходила поперек дворца Лунных, что из яркой, блестящей перламутровыми фасадами жемчужины превратился в обугленную черную головешку. От покрытых копотью камней до сих пор исходил жар. На утопающих в слое черного пепла сапогах плавилась подошва.

Итару мотнул головой, не желая думать о том, что было бы, приедь он чуть раньше. Что было бы, не разорви он тогда ритуальный круг.

Какая теперь разница? Он сделал свой выбор. И теперь расплачивается за него.

Родовое поместье уничтожено. Лунный камень утерян. Оборвано несколько нитей. И сколько еще будет жертв, знает лишь многоликий Эхжи, с упреком взирающий на Теара с затянутого тучами небосвода.

Казалось, у него не осталось ничего… Ни клана, который теперь навсегда отвернется от своего вожака, ни женщины, за жизнь которой Теар был готов бороться всеми силами, ни дома, который он должен был беречь для потомков. Остались лишь накренившиеся обугленные стены и острые обломки, разбросанные по земле. Удушающее чувство вины, железными тисками сдавившее легкие. В голове пустота. А в сердце дыра размером с разлом на пике Хэджи.

Итару упал на колени, зарылся пальцами в обжигающий черный пепел, стиснув зубы от боли, и взревел, словно раненый зверь.

Больше не было сил терпеть. Не было сил держать в себе ту боль, что день за днем выгрызала его изнутри.

Теар не знал, сколько просидел вот так, воя посреди разрушенного поместья. Небо уже давно потемнело, и на Долину опускалась густая непроглядная тьма, словно пытаясь укрыть страшные, неприглядные глазу обломки. Очнулся Лунный, лишь когда услышал далекий конский топот. Встал с земли, безразлично глядя на свои грязные руки, на которых с немыслимой скоростью зарастали свежие ожоги.