Дарственная на любовь

— Теар, что, совсем ничего тебе не рассказал?

— Мы… мы с ним не разговаривали, — я смешалась и кинула косой взгляд на стоящего рядом Глена.

Обсуждать Теара, а тем паче наши с ним непростые отношения совершенно не хотелось. Ни с Сайфом, ни с Гленом, ни с кем бы то ни было еще. Но что-то подсказывало, что без этого не обойдется.

— Я оставлю вас, — понятливо кивнул Глен и присоединился к сородичам, расположившимся за соседним столом.

— Так что произошло? Ритуал не сработал? Я под конец потеряла сознание и ничего не помню.

Сайф поглядел на меня озадаченно. И не без доли подозрительности, блеснувшей в серых глазах.

— Ритуал был прерван, — неожиданно жестко ответил он, и скрестил руки на груди, откинувшись к спинке стула.

— Прерван? — я недоуменно тряхнула головой. — Но зачем? И кем?

— А сама не догадываешься?

Я растерянно пожала плечами, не понимая, кому это могло понадобиться. Неужели сам Ойнэ умудрился вмешаться? Или в стане наших союзников появился предатель?

— Не знаю… Кто-то из итару?

— О, боги! — Сайф всплеснул руками и повысил голос: — Теар! Это сделал Теар! Он разорвал круг.

— Но… — услышанное не укладывалось в голове. — Но зачем?

— Затем, что он хотел спасти тебя. Ты бы не пережила ритуала. Не хватило бы сил. И Теар разорвал круг, не дождавшись завершения. Что было дальше, я думаю, ты можешь себе представить? Представляешь последствия?

Я тяжело сглотнула. Воображение услужливо нарисовало картинку, виденную на пике Хэджи. Дрожащий от напряжения магический щит. Алые языки пламени, бьющиеся о тонкую преграду, норовящие вырваться наружу, вгрызться в людскую плоть и земную твердь. Во все, до чего они только смогут дотянуться. И, конечно, я не была такой дурой, чтобы думать, будто разрыв щита обошелся без жертв.

Выходит, что древний демон, которого мы пытались сдержать, все же вырвался на поверхность. Поэтому нигде в Долине сейчас не безопасно. Получается, что все было зря… Все жертвы были напрасны… У нас ничего не вышло.

Я закрыла лицо руками, чувствуя, как меня накрывает тяжелой волной безысходности и разочарования. И ещё гаже было от понимания, что все это произошло из-за меня.

И… шерх! Получается, что Теар… Теар пошел против Совета. Подвел свой клан, подвел короля. Всю Долину. Из-за меня…

Теперь мне стало ясно, почему за нами пришли королевские гвардейцы. Почему напали на Лунного. Все перевернулось с ног на голову, вчерашние союзники в одночасье стали врагами. И Теар был прав, после случившегося мне лучше не попадаться на глаза Золотым. И остальным тоже.

Но, как ни странно, сейчас меня меньше всего волновала собственная судьба. Гораздо больше беспокоило другое…

— Что с Теаром? Где он?

Сайф пожал плечами.

— Не знаю. Деревенские сказали, что его забрали королевские гвардейцы. Теара обвиняют в измене, так что скорее всего он сейчас где-то в дворцовых казематах. И если Совет признает его виновным, то… — Блондин замолчал, хмуро поджав губы, я же нетерпеливо подалась вперед. Ожидая и вместе с тем страшась услышать ужасающую правду.

К нашему столу как раз подошла подавальщица. В ее руках был тяжелый поднос, заставленный тарелками и высокими глиняными кружками. Девушка принялась торопливо выставлять на стол кушанья. От горячего жаркого исходил густой пар, от пряного аромата рот наполнился слюной. И в другое время я бы незамедлительно накинулась на еду, но сейчас мне было не до этого.

— То, что? — с гулко стучащим сердцем повторила я вопрос, как только девушка отошла.

— То его казнят, Мел. Таково наказание за измену.

Сайф пристально смотрел на меня и в его взгляде читался немой упрек. Словно бы это я была во всем виновата. Словно бы я — средоточие всего зла и всех бед на этом свете.

Меня вдруг одолела обида.

Ведь я ни о чем не знала! Просто делала то, что мне велели. Это был выбор Теара. Это oн сорвал ритуал. Но в итоге поплатились мы все…

— Я потеряла ребенка, — сорвалось с языка раньше, чем я успела подумать.

Сама не знаю, зачем это сказала. Хотела оправдаться, или ждала сочувствия? Но я сразу пожалела о брошенных словах. Внутри заворочался тугой колючий клубок, бередя незажившие раны. Οни вновь открылись, закровоточили, рождая совершенно ненужную сейчас жалость к самой себе.

Сайф моим признанием был, мягко говоря, ошарашен. Выражение его лица сменилось с недоверчивого на откровенно растерянное. Я заметила, как он тяжело сглотнул, как резко дернулся кадык на его шее.

— Я даже…

— Не надо, не говори ничего! — Я вскинула руку, пресекая неловкие попытки выразить сочувствие. Оно мне было ни к чему, и уж точно ничего бы не изменило.

На меня вновь накатила отрешенность. Я чувствовала себя жалкой и подавленной. Аппетит совсем пропал. Я встала из-за стола и, не сказав ни слова, пошла обратно в свою комнату. Кажется, общения мне на сегодня достаточно.