Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса

— Смешно? — спросил забрак беззлобно. — Мне тоже, — он улыбнулся ей. — Я тебя видел. При жизни. На Татуине, — он вздохнул. — Не склалось.

— Что?

— Встретить вас раньше джедая. Глупость дикая… но уж получилось.

— Постой, ты о чём?

— Ну, я контролировал процесс. Доставки королевы Набу на Корускант. Негласно сопровождал её и эскорт из джедаев. Я близко не думал, что старший из рыцарей настолько е…тся, что… извини.

— Я выросла на Татуине.

— Всё равно. Словом, что тот захватит с собой девятилетнего мальчишку. А когда понял, что берёт… испугался. И сделал глупость.

— Ты — испугался? Погоди, ты кто?

— Ситх.

— Ой, — она засмеялась.

— Ученик того, кого галактика знает под именем Палпатина, — мрачновато сказал забрак, — а некоторое количество трусливых тварей и джедаи — под именем Сидиуса… Словом, я испугался. Именно что как ситх. Твой сын был слишком взрослый для того, чтобы в Ордене его могли переделать. Вот я и решил, что его убьют.

Шми долго молчала.

— Это было… трудное решение, — сказала она. — Очень. Я знала об Ордене больше, чем простой обыватель. Отец Анакина — сосланный джедай из сельхозкорпуса… сбежавший джедай. Нет, его бы не убили. Джедаи не убивают… они переделывают. Если могут.

— Как Обик на Мустафаре? — хмыкнул Кэмер. — Не спорю — переделал он его здорово. Сразу пришлось менять имидж. На более загадочный и чёрный.

Он повернулся к Шми — чёрные прорези в жёлтых глазах.

— Есть такая вещь, — сказал он. — Мы чувствуем своих. И чужих. Неодарённые об этом не знают. Тот рыцарь… он знал, что твой сын — не их племени.

— Племя?

— Да, — ответил Кэм. — Я понимаю: тысячу лет Орден джедаев был единственной организацией одарённых. Причём государственной. Учреждение на службе, — он пожал плечами, глубоко вдохнул воздух. Прищурясь, посмотрел на небо, на котором ветер рвал облака. — К тому же они никогда не вмешивались в дела прочих существ, — он улыбнулся. — А контроль над одарёнными — так государство взяло это на себя. Из своих собственных соображений и целей. И джедаи замечательно прикрылись целью государства. Понимаешь, — сказал он Шми, — противостояние форсьюзеров и нефорсьюзеров было определённым элементом жизни в галактике. Бесспорно. Но достаточно вялым элементом. По сравнению с войной тёмных и светлых. Ситхов и джедаев. Не просто войной — мгновенным желанием истребить нах, едва встречались. Отвращение. Уничтожить. Стереть. Невозможность жить рядом. Вообще. Мы друг друга гасим. По факту.

— Да?..

— Представь, что существуют два народа, один дышит кислородом, другой — фтором. И они вдруг оказались на одной планете. Или в одном корабле.

— А. Неужели настолько?

— Всё началось давно. Когда религия перестала быть религией. Когда способности отделили от верований, — Кэмер улыбнулся. — Религиозные заповеди перестали давить на мозги. И каждый стал следовать своей природе. Из того объединения, который сейчас называют первым Храмом, ушёл легендарный Ксендор или Зендор — и стал творить всякие гадости с точки зрения светлых. Ушёл не один, увёл с собой нехилую кучу тех, кто был ему соприроден… Я не знаю, как объяснить. Меня с джедаев тошнит. Их с нас — плющит. Мы будто друг у друга что-то очень важное задеваем. Жизненно важное. На уровне душевного скелета. Этот Ксендор стал открыто делать то, что раньше по разного рода резонам подавлялось и выбивалось, как могло. Понимаешь… ну, если говорить практически, то джедаи слушают Силу и… как бы это сказать — повторяют её изгибы, действуют в соответствии с её течением. Вступают с нею в гармонический симбиоз. Считают, что они — это ничто, что Сила должна вести живое существо. А ситы — они именно используют её. Пытаются заставить работать в своих целях. Хотят сделать — своей. Отсюда всякие взрывы, водовороты и всплывающая рыба, — он хмыкнул. — Пока джедаи гармонизируют с Силой, тихо плывя в лодочке по потоку, ситы — бух! — и на пути следования джедаев нехилый взрыв, воронка, волна, плотина, плотину прорвало, джедаев замотало, спасите-помогите — а тут перед их носом выныривает сит с остатками тротила в руке и говорит: б…ь, опять что-то не вышло…

Шми хохотала:

— Наглядно!..