Дартмур

"Боже, это даже в мыслях звучит абсурдно".

И все же факт состоявшийся. Она и он. Два врага, поддавшиеся эмоциям и совершившие ошибку.

Ошибку? Она сожалеет?

В ванне повисла тишина.

Феликса напряженно прислушивалась, чтобы не пропустить щелчок замка. Пальцы смяли край юбки. Она смотрела на дверь, словно могла увидеть сквозь нее. Специально села в другой стороне от зияющей дыры, чтобы он случайно не заметил ее, а она — его.

Легкий стук, и пальцы расслабились. Она подхватила халат и нырнула в ванну, предусмотрительно заперев дверь, ведущую в его комнату. Вряд ли он стал бы ломиться к ней, но… так спокойнее.

Подставляясь под теплые струи воды, вернулась мыслями к вопросу.

Сожалеет ли?

Вздрогнула от моментально пришедшего изнутри честного ответа.

Нет.

Нет.

Она чувствовала себя хорошо с ним. Не было отвращения или брезгливости.

Странно думать так в отношении Дейвила, но он был заботлив. Может, ей показалось, но в тот момент он не был обычным Дейвилом. Привычной сволочью, которой плевать на чувства окружающих. В моменте ему было важно, что чувствовала она.

"И поэтому потом он напомнил, что он мудак".

Усмешка вышла горьковатой.

Да, сразу после вернулся тот-самый-Дейвил. И к его поведению, как ни странно, вопросов не было. Потому что это Дейвил. Тот, которого она ненавидит. И он великодушно добавил еще один повод для ненависти.

Нет, она не станет ненавидеть его больше из-за секса. Вовсе нет.

"Я ничего не потерял, трахнув тебя, Фоукс, а ты отдала мне свою девственность. Похоже, единственное, что у тебя было."

Его слова — куда более весомый повод подкинуть ему минусов в карму. И пару таблеток слабительного.

***

Он слышал, что вода в душе включилась следом за ним.

Капли с мокрых волос попали на зеркало. Шаг, и он всмотрелся в свое отражение.

Красные полоски на плечах от ногтей Фоукс. На спине, в районе лопаток, три легкие царапины.

Его всегда раздражало желание Мими расцарапать ему спину. Как-то давно пообещал ей, что, если она еще раз вонзит в него свои когти, они у нее больше не вырастут. Сработало.

На эти царапины ни злость, ни раздражение не проявились.

Провел пальцем по двум ровным следам на правом плече. Глубокие.

"Фоукс специально заточила зубы?"

Усмехнулся своему отражению.

Один регенерирующий кристалл, и через несколько часов на нем не останется ничего. И эта мысль отдалась тупым уколом в солнечное сплетение. На шее еще остались маленькие точки. Напоминание о ее бессознательном возбуждении. И оно выглядело нереалистично. Теперь он мог сравнить.

Она гребаный пожар. И даже обжигает, судя по ногтям и укусам. Произнося в мыслях: "Давай же, Фоукс, будем гореть вместе", — не думал, что они в самом деле сгорят.

В его воображении секс с ней был неплох. Просто неплох.

Реальность оказалась намного ярче и приятнее. И это испугало. В момент, когда неосознанно назвал ее Фениксом.

Он. Никогда. Не произносил. Ее прозвища. Вслух.

И в мыслях тоже не произносил, как и ее имя. Она — Фоукс. И только.

Но почему-то на языке сладко. Феникс.

"Набила бы канарейку. Я бы посмеялся."

Откинул голову назад, смотря в потолок, и выдыхая.

Нет, тогда он бы точно придумал кристалл, чтобы свести с нее тату. Был велик соблазн избавить ее и от гребаного феникса, но он уже внес свои коррективы в ее внешность, и решил, что с него достаточно. Слишком много усилий для одного отброса.

Улыбка растянула губы от воспоминаний, когда впервые открыто назвал ее идиоткой. Вернулась с каникул с красными волосами и татуировкой на шее. И если с последним ему хватило сил смириться, то с волосами — нет.

Ему нравится ее натуральный цвет. Карамельный.

Нравится. Ее. Цвет.

Дернулся как от пощечины.

Нихера. Он просто не любит красный и плевать, какого цвета у нее волосы. Если бы она покрасила их в синий, он бы ничего не стал делать. Пусть бы ходила синяя.

Снова дернулся. Синий отброс — перебор даже в качестве цвета волос.

Вода в душе стихла. Невольно прислушался к шлепкам босых ступней по влажному полу. Живо представил мокрые волосы, липнущие к плечам и спине. Розовые щеки от горячей воды. Как она держит полотенце на груди, смотрит на себя в зеркало и видит несколько новых засосов на шее.

Надо было раздеть ее там. С какого хера он вдруг позаботился, чтобы она не простыла? Трахает шлюх в самом холодном туалете школы, на каменном подоконнике, и ни разу не подумал, что они могут заболеть. Они ведь сами туда садятся, зачем об этом думать? Должны понимать возможные последствия.

Фоукс тоже хотела раздеться. Сама. Но ей не позволил. Потому что это Фоукс.

Он даже пожертвовал любимым свитером, чтобы ее задница не сидела на холодном столе.

"Почему она не сказала?"

Вопрос продолжал вертеться в голове, всплывая снова и снова.